Вокруг света 1970-05, страница 66
ного передового аэродрома гитлеровцев, расположенного юго-западнее Можайска. Однако лесистая местность и умелая маскировка не позволяли с воздуха точно определить его местонахождение. Приходилось идти на смертельный риск, чтобы световыми сигналами обеспечить нашим летчикам прицельное бомбометание. Ночью, лежа на краю аэродрома, Макс Беккер напряженно вслушивался в тишину. Где-то там, во мраке, притаились и его друзья. Наконец до него донесся гул летевших бомбардировщиков. Ближе, еще ближе. Пора! Через несколько мгновений над аэродромом с четырех сторон взвились гроздья сигнальных ракет. Засекреченный аэродром перестал существовать... В середине октября Макс Беккер, лейтенант Виктор Коновален-ко и радист забрасываются во вражеский тыл с задачей подключаться к телефонным проводам оккупантов и подслушивать переговоры гитлеровских штабов. Немало усилий нужно, чтобы обнаружить замаскированную линию связи. Наконец на деревьях найдена одна, другая — на земле, среди пожухлой травы и первого осеннего снега. В густой ельник, где затаились Беккер с товарищами, протянуты отводы. Вместо привычной ложи автбмата в руках черные эбонитовые кругляши наушников. Медленно тянутся минуты, кажущиеся часами. Но вот сквозь треск статического фона раздается немецкая речь. Лейтенант Конова-ленко едва успевает записывать то, что шепотом диктует Макс. Сведения чрезвычайно важные — ведь речь идет о перегруппировке гитлеровских войск в районе Можайска. Затем приходит очередь радиста, чью торопливую морзянку с нетерпением ждут в разведотделе... Операция продолжалась двое суток. Пора было возвращаться. В те дни линия фронта под Москвой стабилизировалась. Все меньше и меньше оставалось брешей в переднем крае гитлеровских войск, и незаметно перебраться через него было теперь практически почти невозможно. На участке, намеченном для перехода, разведчики в упор столкнулись с врагом. Уходя от преследовате лей, перебегая и отстреливаясь, Макс не заметил, как оторвался от своих и оказался один. Шум погони постепенно затих. Вокруг был лес, сумрачный, мокрый, полный опасностей осенний лес. Тишина каждую минуту могла взорваться треском выстрелов. И тогда... БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ В 1939 году Зепп Хаан, его отец, ненадолго обрел свободу — он бежал из Заксенхаузена, и оставшиеся на свободе немецкие коммунисты помогли ему перебраться в Данию. Оттуда Зепп Хаан послал через связного в Москву, в Коминтерн, отчет о работе в фашистской Германии, о диких расправах с коммунистами в берлинском и гамбургском гестапо, о стойкости и мужестве товарищей. Он рассказывал о концлагере Эстервеген, где провел около двух лет, о строительстве Заксенхаузена. Он не писал только об одном — о том, что довелось пережить ему самому. Свобода... Она была недолгой для Зеппа Хаана. Датское правительство предпочитало не раздражать опасного соседа. Все, что угодно, лишь бы умилостивить правителей нацистского рейха. И Ганс Беккер был выдан гестапо. На Восточном фронте гитлеровские дивизии несли огромные потери. Вермахту требовалось все больше пушечного мяса — и нег мецких рабочих на заводах начали заменять заключенными. Были среди них и советские военнопленные, и угнанные из оккупированных гитлеровцами европейских стран рабочие, и томившиеся уже не один год в тюрьмах немецкие коммунисты. Ганс Беккер попал на авиационный завод «Хейнкель». ...В цехе 03 эсэсовцы схватили советского военнопленного, насыпавшего железные опилки в маслопровод станка. ...Француз из цеха 06 был повешен за то, что умышленно оставил в моторе самолета отвертку. ...Польского узника казнили, обвинив его в том, что он портил в самолетах электропроводку. Не проходило и дня, чтобы нескольких заключенных не отправляли в бункер, служивший местом казней. Однако саботаж продолжался. Всем — узникам и вольнонаемным, администрации и охране было ясно — на заводе действует 64 |
