Вокруг света 1972-03, страница 27
своими глазами ВЛАДИМИР ЦВЕТОВ ОСАКА ПОСЛЕ ПОЛУНОЧИ Низкий доход от труда не может конкуриро,-вать с высоким доходом, связанным с эксплуатацией организованного порока». Эта констатация одного из известных буржуазных криминологов проливает свет на истоки преступности в буржуазном обществе. В условиях, при которых легальные возможности достичь денежного успеха, а с ним — общественного веса, влияния и уважения, обеспечены лишь для немногих, эффективным способом быстро разбогатеть оказывается преступление. Вот еще одна фраза, на этот раз крылатая: «Украдешь булку — угодишь в тюрьму, украдешь железную дорогу — станешь сенатором». В буржуазном обществе нетрудно встретить как похитителя булки, так и «сенатора». Женщину, которую беспросветная нужда выгнала на панель, преследуют как преступницу, а гангстера — содержателя публичных домов принимают в высшем обществе. Отчаявшегося безработного, попытавшегося улизнуть, не заплатив, из кафе, осудят, а рэкетиру, обложившему данью хозяина этого же кафе, полиция сохранит свободу. Случающиеся время от времени судебные процессы над гангстерами, порой суровые приговоры для них не противоречат общему порядку. Процессы и приговоры — дань моральному возмущению буржуа, о котором видный американский юрист Дэниел Белл саркастически сказал: «Оно — специфическая черта психологии среднего класса и является замаскированной формой подавленной зависти». Главари гангстерских банд, хозяева преступных синдикатов грязной работой, как правило, не занимаются. Ее, а вместе с ней — тюрьму, смерть от рук убийц из конкурирующей банды оставляют на долю рядовых членов гангстерских шаек. Кто они и что толкает их в преступный мир? Свыше половины преступников — юноши и девушки, возраст которых не превышает 25 лет. Среди причин, приведших их в гангстерские шайки, главная — нищета, низкий уровень жизни. Другая важная причина кроется в социальной атмосфере, окружающей подростков. Проявление силы считается у взрослых одним из основных достоинств — приходят к выводу молодые люди. Только насилие эффективно и справедливо — и подтверждение тому молодые находят в телепередачах, в кинофильмах, в журналах. «Нужно брать от жизни все — значит, любые средства хороши». «Я ненавижу весь мир, — так писал один малолетний преступник в письме, приведенном в широко известной за рубежом книге «Те, кому нет двадцати». — У меня нет ни денег, ни друзей, ни дома». Такие вот опустошенные, охваченные страхом и ненавистью юноши и девушки и превращаются в преступников — наемную дешевую рабочую силу большого гангстерского бизнеса. ХОЗЯИН КАМЭГАСАКИ Озаренные сполохами рекламы широкие улицы проносились мимо, сменяясь глухими мрачными пе реулками, где машина лишь чудом не задевала крыльями деревянных домишек — темных, заброшенных, казалось, заколоченных наглухо. И снова огненное половодье, взметнувшееся на много этажей до самых крыш, и опять мрак — такой, что хотелось поднять стекла и поглубже спрятаться в кабине, в которой уютно светилась изумрудная полоса спидометра, а из радиоприемника лилась успокаивающая «вечерняя» музыка. Если бы не уверенность в добросовестности японских шоферов такси да полное спокойствие моего спутника — репортера отдела полицейской хроники крупной осакской газеты, я решил бы, что меня специально возят по одному и тому же месту: по меньшей мере трижды машина проезжала мимо гигантского неонового стакана с ослепительно белыми хлопьями пены по краям — реклама пива «Асахи»; мимо голубой короны, будто снятой с головы карточного короля, — рекламы транзисторов «Краун»; мимо подсвеченных изнутри желтых стеклянных кругов с красной английской над-' писью «Шелл». Наверное, десяток раз луч автомобильных фар выхватывал из тьмы переулков лицо киноактера Мифунэ, который с рекламного плаката призывал употреблять витамин *<Попон-Эс». Плакат казался чужим и странным на покрытых многолетней копотью стенах бедных хибар, мелькавших за окном автомобиля. Наконец шофер остановил машину и сказал: — Камэгасаки — это здесь. — Чуть помявшись, он добавил: — Извините, но дальше я не поеду. То, что вам нужно, вы легко найдете теперь сами. Вон там, за перекрестком... Шофер не хотел рисковать и был прав. Мы приехали туда, где живут по своим законам и подчиняются собственным властям, где стараются не появляться полицейские, а если уж и заглядывают сюда, то только вчетвером, держа оружие наготове. Мы приехали в Камэгасаки — царство осакских «якудза», так в Японии называют гангстеров. В Японии их 140 тысяч, этих «якудза». Они объединены в 3600 банд. В 1970 году японская полиция зарегистрировала 1 848 740 уголовных преступлений, и большую часть из них совершили «якудза». Пятьдесят три процента задержанных в 1970 году преступников составила. молодежь в возрасте от 14 до 25 лет. Миновав перекресток, указанный шофером такси, я увидел... костры. Да, на асфальте, на городской улице, по которой торопясь, словно в страхе, проносились редкие автомашины, горели костры. Вокруг них стояли, сидели, лежали люди. В летнюю пору японец, вышедший в нижнем белье за сигаретами или за газетой, а то и просто поболтать с соседом, на городских окраинах не такая уж редкость. В Камэгасаки в нижнем белье были все, кое-кто даже в одних «фундоси» — узких белых плавках. В основном это были мужчины и подростки. Они играли в карты или в кости, ели палочками рис, разговаривали, слонялись от костра к костру, и их беспокойные огромные тени прыгали по фасадам двух- и трехэтажных домов, обступивших улицу. Догадаться, кто эти люди, было нетрудно. Во вся Фотомонтаж Г. КОМАРОВА 25 |
