Вокруг света 1973-09, страница 79

же если бы речь шла о твоей жизни, мы не имее права помогать тебе. Иначе будет считаться, что ti проиграл...

Наутро стояла ясная погода, и десантный плотик, окрещенный «Надеждой», неудержимо помчался по белой от пены трубе Среднего Лосося. Неповоротливый понтон остался далеко позади, но Престон не жалел об этом. Рассчитывать на помощь четверки он все равно не мог, а сдаваться был не намерен: Правда, «Надежда» вела себя выше всяких похвал, хотя на перекатах позволяла себе сделать несколько пируэтов. Главное, она не пугалась порогов, проходя их с маху, как скакун барьеры. Ларри и Джерри оставалось лишь до судорог в кистях сжимать короткие весла.

...Река сыграла с Престоном злую шутку, когда тот уже перестал опасаться чего-либо. Резкий удар подкравшейся льдины вырвал из рук весло. Это была катастрофа: считалось, что запасных весел просто не потребуется, а управлять плотиком одному человеку не удалось бы даже на протяжении мили.

Престон перегнулся через борт, пытаясь дотянуть

ся до злополучного весла. УвыГ'он явно не учел, что «Надежда» еще не совсем освоилась со своими хозяевами и не всегда точно понимала их намерения. Плотик резко вильнул, дернулся, и ярко-красный костюм-саркофаг получил возможность доказать, что его не зря выбрали для плавания. Престон вылетел из «Надежды» и плюхнулся в воду прямо на вздумавшее было удрать весло. Беглец оказался пойманным, а Джерри Чэпмен мастерски подогнал «Надежду» к товарищу и втащил его на борт. Можно было считать, что день второй закончился более-менее благополучно.

На следующий день река подарила им пять Засов плавания без особых приключений. Конечно, если не считать очередной порции порогов, мелей и быстрин. Зато на четвертый день Средний Лосось еще раз продемонстрировал свой буйный норов. На одном из последних порогов он понес плот и с силой бросил на торчавшую из воды каменную глыбу. Надувной бортик смяло, удар пришелся по коленям Престона, чуть Не сбросйв его. Когда «Надежда» пристала к берегу на ночлег, Ларри едва ковылял. Ни массаж, ни примочки не дали эффекта. На следующее утро колени походили на сине-багровые подушки. Джерри предложил вызвать по рации вертолет, но Престон был непреклонен — он все равно закончит маршрут.

Битый час он натягивал скафандр. Еще минут

сорок ушло на то, чтобы прорубить «Надежде» выход из берегового припая. Впереди лежал последний отрезок, где путешественников ждало одно из самых трудных испытаний. Им предстояло совершить поворот на 110 градусов в том месте, где река разбивается о стену каньона. Одно неверное движение, малейшее промедление или несогласованность, и поток расправится с ними. В лучшем случае их намертво прижмет к скале, в худшем — расплющит о нее.

Немного выше по течению Престон и Чэпмен пристали к берегу и надели на лопасти весел заранее приготовленные резиновые груши. Дальше все зависело от того, кто окажется ловчее: люди или река. Поединок начался.

«Скала мчалась на нас со скоростью автомобиля, у которого отказали тормоза. Поток почти не качал плот», — вспоминал позднее Ларри.

Весла-амортизаторы удержали плот в считанных дюймах от скалы. Престон и Джерри напряглись так, что, казалось, еще усилие — и лопнут сухожилия. Но тут Средний Лосось сдался: подхватив плот, он вынес его из предательской западни. Правда, позднее река попыталась взять реванш, развернув «Надежду» боком и прижав к торчавшей посреди русла глыбе.

«Сколько мы ни толкались, плот оставался неподвижен, — пишет Престон. — Оставался единственный выход: кому-то спрыгнуть в реку и постараться вытащить «Надежду» на стрежень... Поскольку на мне была непотопляемая скорлупа, плод творчества опытнейших специалистов, эта незавидная миссия выпадала на мою долю.

Мы вылетели на стрежень, как пробка из горлышка. Хотя ледяных мостов нам не встретилось, но льдцн было куда больше, чем это допустимо для душевного спокойствия. Запоздай мы на день-два, и, кто знает, чем бы кончилась вся эта затея».