Вокруг света 1973-10, страница 28

Третий день праздника был самым важным. Все приехавшие в гости боги и богини показались народу и приняли участие в торжестве. Их бронзовые маски плыли в паланкинах. В центре сама хозяйка, а вокруг высокие гости. Перед паланкинами шли три пророка-гу-ра. Босые, в коротких кафтанах. Их длинные распущенные волосы падали на спину и плечи, растрепанные бороды прикрывали грудь. Они несли в руках чаши, над которыми вился голубой дымок благовоний. И снова ревели медные трубы и гремели барабаны. Но тут случилось непредвиденное. Неожиданно пошел дождь. Пророки пришли в замешательство, угольки благовоний намокли и не хотели больше дымить, многочисленные богини и сопровождавшие их боги запросились обратно в храм. По их серебряным и бронзовым маскам стекали струи дождя, и маски больше "he улыбались. Пророки поцокали языками, смущенно потоптались на месте, повели зябко плечами и отменили пророчества.

На следующий день я решила поближе познакомиться с Трипурасундари. Но ее не оказалось дома. Богиня под грохот барабанов отправилась в гости к своей соседке, где она рассчитывала пробыть не меньше недели... И еще долго богини и боги долины Кулу, сияя серебряными и бронзовыми масками, ходили друг к другу в гости.

Маски были древние, как и сами боги и те храмы, в которых они жили. И эти храмы не имели отношения к индуистским храмам, чьи каменные конические шикары самодовольно и кичливо вознеслись над священными лесами, заповедными источниками и волшебными полянами древней Кулу.

...Дорога упрямо карабкается вверх, куда-то на гору. Там, внизу, остался небольшой поселок Манали, раскинувшийся на берегу Биаса. Наконец дорога кончается и переходит в тропинку, которая петляет между замшелых огромных валунов. За валунами возникает кедровая роща. Солнечные лучи пронизывают кроны деревьев и янтарными бликами ложатся на мощные кряжистые стволы. Вокруг стоит тишина, и только негромкое пение птиц время от времени нарушает ее. Сколько лет стоит эта роща? Тысячу или две? А может быть, и того больше... Роща постепенно ре

26

деет, и открывается заросшая свежей травой поляна. Кедры робко жмутся у ее края — кто-то все эти столетия оберегал поляну и не пускал кедры на нее. Так обычно поступают со священными местами.

На поляне стоит трехъярусное здание древнего храма. Храм посвящен богине Хирман. Низкий деревянный фасад покрыт резьбой: воины, богини, олени, цветы, священные деревья. Над входом прибиты черепа оленя и горного козла. Это настоящее лесное святилище. Я перешагиваю пррог храма и попадаю в полутемное помещение, напоминающее пещеру. Противоположная стена образована огромным валуном. Земляной пол неровен, и от него тянет сыростью. Прокопченные массивные балки крыш уходят ку-да-то ввысь, теряясь в призрачной темноте, паутине и лохмотьях пыли. Летучие мыши срываются с балок и с писком носятся низко над полом. В земляном полу яма, прикрытая большим плоским камнем. В яме стоят две бронзовые фигурки богини и лежат крупные красные цветы. Откуда-то сверху свисает тяжелая медная цепь. На цепи колокол. Мне становится не по себе. Хочется выйти на солнечный свет, но в то же время что-то притягивает к этому месту, и я остаюсь. Таких храмов в Индии я еще не видела.

— Наш храм древен, очень древен... — раздался хриплый голос.

От неожиданности я вздрагиваю и поворачиваюсь на голос. В полутьме различаю фигуру старухи. Седые пряди ее волос стягивает красный платок. На груди серебряная цепь «бумни». Старуха зябко кутается в шерстяное одеяло, похожее на длинный старинный плащ. Я невольно делаю шаг назад, и старуха предупреждающе вскрикивает:

— Осторожно! Упадешь в яму. Осквернишь кровь жертв. Вся земля здесь пропитана кровью. Священной кровью жертв человеческих.

Час от часу не легче. Хрипловатый голос старухи звучит как будто издалека, сквозь время прошлых веков.

— Теперь эта кровь всходит на нашей земле красными цветами.

И мне кажется, что лежащие в яме цветы набухают кровью. Я стряхиваю с себя оцепенение.

— Как тебя зовут? — спрашиваю старуху.

— Матаджи. Я жрица в этом храме. Самая главная жрица.

— Но вы ведь приносите в жертву коз и овец. При чем здесь человеческая кровь?

I