Вокруг света 1973-10, страница 52

оттуда заложников для пущей уверенности, что их отношение к английской монархии не изменится. Но правда и то, что позднее он в благодарность дал островам право на самоуправление. Французы, недовольные таким оборотом дела, пытались несколько раз присоединить их к Нормандии. Несмотря, однако, на все свое могущество, Франции не удалось этого сделать.

Во время второй мировой войны острова подверглись тяжелому испытанию. На следующий день после поражения Франции в 1940 году британское правительство, предвидя вторжение немцев на архипелаг, эвакуировало 1500 человек, почти все население Олдерни и около трети населения других островов. Действительно, острова оказались единственной частью Великобритании, которую оккупировали захватчики.

Островитяне не пожелали ни в какой форме сотрудничать с оккупантами. Джерсийские каменщики, переделывая тротуары, выложили гранитными плитками большое V, заглавную букву слова «виктори» (победа). Рыбаки пустились через Ла-Манш, чтобы передать разведданные , о немецких батареях, но были схвачены и расстреляны. Я говорил с джер-сийским рыбаком Сесилем До-ри, единственным, которому удалось тогда спастись.

КАМЕНЬ И ВЯЗАНИЕ

Сес высадил меня на Эк-реу — голой, усыпанной галькой скале, расположенной в пяти милях северо-восточнее Джерси. Этот клочок суши не принадлежал ни Франции, ни Англии. Единственным постоянным жителем его является Альфонс Ле Гастелуа, которого называют «королем Экреу». Седобородый Альфонс объяснил:

— Теперь уж точно я принадлежу Британии. Международный суд так и постановил в 1953 году. А спорили из-за меня Англия с Францией крепко...

Когда я вернулся на Джерси, лодыжки у меня ломило от гальки на скале Экреу, и я с наслаждением вытянулся на мягком песке. Пятимильная дуга пляжа давала ясное представление о действиях волн. Во время прилива воды плещутся под стеной за пляжем, а во время отлива мне пришлось пройти целых 400 мет

ров до кромки воды. Для мореходов такие отливы — большое подспорье; в старых гаванях Джерси, когда отхлынет накат, пришвартованное судно с грохотом садится на дно, и владельцы приступают к починке.

Большинство рыбаков до сих пор носят традиционное «рыбачье джерси» — свитер, который, естественно, на соседнем острове называется «гернси». Однако вязальная промышленность архипелага начинала не со свитеров, а с чулок. Елизавета I облекала свои августейшие конечности в джерси ручной вязки, а ее кузина Мария, королева Шотландии, даже на казнь отправилась в джерси. (На Гернси категорически утверждают, что она была в изделии гернсийской выделки.) Торговля фирменной продукцией оказалась настолько выгодной, что фермеры-островитяне массами бросали свои поля и уходили работать в вязальную промышленность. В 1608 году совет Джерси издал декрет, согласно которому любому жителю острова старше 15 лет, застигнутому за вязанием во время уборки урожая, грозила тюрьма.

Начиная с XVI века «джерси» стало общим названием прекрасных вязаных вещей, так что джерсийцы обошли в этом гернсийцев, хотя те и заявляют, что дух соревнования чужд им: «Мы просто не знакомы друг с другом».

Соперничество, обуявшее население двух самых больших островов, распространилось и на жителей меньших участков суши, окруженных водой. На Сарке мне говорили: «Зачем вам ездить на Олдерни? Там всего одна улица, да и на той каждый второй дом — пивная». На Олдерни же меня спросили: «Вы приехали с Сарка? Как вы смогли прожить там? Они же не говорят ни о чем, кроме родственных браков». Сарканцы уверяли: «Херм вам не понравится. Там не продохнуть от туристов, их там как кроликов — миллион». Жители Хер-ма предупреждали: «Не езжайте на Джету, это проходной двор». А на Джету настолько не любят Херм, что, хотя расстояние между ними всего 400 метров, катер туда ходит только один раз в неделю.

Вражда между маленькими островами кажется смешной по сравнению с «дружеским соперничеством» между Джерси и Гернси. «Гернсийцы — ос

лы!» — утверждают на Джерси. «Уж лучше быть ослом, чем жабой», — отвечают гернсийцы, намекая на редкую разновидность жабы, найденную на Джерси. Кроме того, гернсийцы порицают суматоху, царящую, по их мнению, на Джерси. «Мы здесь никуда не торопимся, — гордо заявил мне гернсийский феодал де Сосма-ре. — Вот почему англичане любят приезжать к нам: чтобы отдохнуть от спешки».

Сеньор де Сосмаре — живое воплощение феодального покоя в сочетании с демократизмом. Унаследованный титул позволяет ему взимать «долю посредника» в размере двух процентов при продаже земель. На эти деньги он обязан содержать по статуту войска для защиты острова, готовые выступить по приказу королевы, приказу, которого он, кстати говоря, не ожидает.

Будучи ценителем покоя, я получал истинное наслаждение, живя на Гернси. После Сент-Хелиера, шумной столицы Джерси, столица Гернси Сент-Питер-Порт казалась тихим курортным городком.

На берегу высился замок Корнет, похожий на беспорядочную кучу гранита. Эта построй ка XIII века выглядит театральной декорацией к исторической драме. И эта драма имела место в действительности.

Во время гражданской войны в Англии, когда Гернси объявил себя сторонником парламента, роялисты долго еще отсиживались в замке Корнет. В результате Гернси оказался последним оплотом королевской власти на Британских островах, павшим под натиском сил парламента. Это вызвало страшное негодование на Джерси, оказавшемся вторым в очереди.

В XVIII веке Корнет стал базой английских каперов, выходивших отсюда в море за добычей. Оговорюсь сразу, это не были пираты, а вполне достойные капитаны, вооруженные каперскими свидетельствами, которые уполномочивали их грабить врагов королевства. Трудились они прилежно: в 1800 году, имея дюжину кораблей, Гернси захватил добычу на сумму два миллиона фунтов.

Из Корнета я наблюдал великолепную панораму Сент-Питер-Порта с его ярусами разноцветных домиков. Мне удалось рассмотреть и знаменитый дом Виктора Гюго. Писатель работал там над «Отверженными»,

50