Вокруг света 1976-01, страница 42

ные орудия. То большой хорошо зашлифованный топор, то прекрасно отделанный нож или наконечник стрелы из прозрачного халцедона. Один за другим участники похода удивленно и радостно кричали: «А у меня копье! А у меня скребок!»

Но самой удивительной оказалась находка фрагментов сосуда с изображенными на них антропоморфными личинами. У одной из них сердцевидный мягкий овал лица, глубокий вырез рта и чуть выпуклые губы, огромные миндалевидные глаза. Вся поверхность лица, за исключением глаз, покрыта мелким сетчатым орнаментом. Рядом с лицом выступают когтистые звериные лапы. Вторая личина с круглыми, как бы широко раскрытыми глазами. В ней оольше мягкости и очарования.

К огорчению археологов, Амур успел до нашего прихода унести большую часть этого удивительного сосуда. Несмотря на самые тщательные поиски, удалось собрать только часть фрагментов, из которых трудно восстановить единое целое. Но и то, что уцелело, было настоящим открытием. Когда с этим сосудом найдены были каменные орудия неолитического времени, стало ясно, что личины Сакачи-Аляна вышли из прежней своей изоляции, что они принадлежат определенному времени, эпохе неолита.

Как показали дальнейшие раскопки, люди жили на этом месте в одно и то же время, что и в неолитическом поселении у села Кондон.

В Вознесенском найдены такие же, как в Кондоне, каменные топоры, копья, наконечники стрел. Такие же глиняные сосуды. Большинство сосудов, как и в Кондоне, было украшено резным орнаментом. В том числе спиралью, которая опоясывает сосуд, не прерываясь. Одна спираль будто продолжала другую. Прежде чем прочертить спираль на сосудах, древние мастера-художники покрывали нередко их мелкими оттисками штампа — гребенки. Такая же спираль характерна для наскальных изображений у села Сакачи-Алян. Некоторые личины Сакачи-Аляна и Шереметьева на Уссури образованы непрерывно развертывающейся спиральной полосой. Она начинается от правого глаза, окружает его и концентрическими окружнрстями сплошь заполняет всю личину. Отсюда следует неопровержимо, что древние художники, оставившие свои рисунки на глыбах у Сакачи-Алян, маски-личины на сосудах у села

Вознесенского и в поселке Кондон, жили в одно время и были родственны друг другу.

В 1964 году при раскопках на поселении в селе Кондон рядом с группкой сосудов, украшенных спиральным орнаментом, найдена была еще и скульптура женщины. По совершенству техники исполнения и выразительности она является одним из ярчайших образцов искусства каменного века.

Замечательно, кстати, что почти все женские статуэтки Европы и Средней Азии утрированно передают прежде всего отличительные признаки женского пола и соответственно связаны с культом плодородия.

Совсем в другом стиле выполнена кондонская статуэтка. Главное внимание в ней уделено лицу. И притом, перед нами скорее всего индивидуальный образ, портрет. Трудно даже предположить, что древние мастера могли одновременно создавать наводящую ужас маску божества и пленительный образ совсем земной женщины.

Сейчас можно сказать с точностью до нескольких десятков лет, когда на Амуре жили эти художники: поселение в Кондоне датируется радиоуглеродным анализом 4520+20 лет назад.

Искусство, художественная деятельность, таким образом, пронизывали всю деятельность, всю жизнь древних обитателей Кон-дона и Вознесенского поселения. Выражаясь словами Карла Маркса, можно сказать, что искусство было органически вплетено в повседневный быт людей, живших в низовьях Амура в неолите.

Но тем важнее знать — кто же были их создатели?

И здесь на помощь исследователю, снова, как в Прибайкалье, приходит этнография, материалы по современной культуре амурских народов — нивхов, нанайцев, ульчей. В их национальной одежде, украшениях на дереве и бересте, всюду можно увидеть спирали, «амурскую плетенку» и другие виды орнамента, которые обнаружены были на сосудах из сел Вознесенского и Кондона.

Кондонская статуэтка взволновала археологов и тем, что в ее облике явственно выступают черты, характерные для современных нанайских женщин. Можно даже прямо сказать, что это скульптурный портрет нанайской девушки, жившей 4—5 тысячелетий назад: так отчетливы эти общие для нее и лица нашей современницы-нанайки характерные особенности.

Сопоставляя данные этнографии и археологии, можно видеть, таким образом, что связь веков не прервалась и на Амуре.

Истоки искусства малых народов уходят и здесь в каменный век. Там зародилась их богатая и своеобразная орнаментика, которая привлекла внимание Л. И. Шренка и Б. Лауфера в XIX веке, и дошла до наших дней. Не тысячу, а несколько тысяч лет, десятки поколений сменяли друг друга, развивая и совершенствуя свою материальную и духовную культуру. И хранили как драгоценное богатство, основу своего искусства.

IV

В Прибайкалье, Забайкалье и Приамурье и в дальнейшем происходит формирование многих современных народов: монголоязыч-ных бурят, тюркоязычных якутов, наконец, тунгусов. Особенно яркие страницы в древнюю историю вписаны тунгусскими народами Приамурья и Приморья.

В начале нашей эры по Амуру, Зее и в Приморье расселялись многочисленные тунгусские племена, известные в летописях под именем мохэ, мукри, мальгаль. Самые северные поселки мохэсцев в настоящее время известны в верховьях Зеи вплоть до села Дам-буки и по многочисленным притокам этой одной из крупнейших рек Северной Азии, а также на Шил-ке, у поселка Луженки.

Мохэсцы занимались хлебопашеством, скотоводством и охотой. Землю они пахали плугом, для тягла использовали лошадей. Сеяли просо, пшеницу. В Приморье разводили рис, из которого делали вино. Охотились с луком и стрелами, отравленными ядом. Осенью готовили яды, которые были настолько сильны, что даже малейшее ранение стрелой было смертельным для человека или живот-" ного.

Мохэ вели меновую торговлю с соседними странами, в том числе с Китаем и Кореей. В обмен на железо, оружие и орудия труда они поставляли белых соколов, оленей, тонкие белые ткани, шкуры горностаев, соболей, тигров, медведей, больших мохэских лошадей, панты, яшму, женьшень и другие тоэары.

Жили мохэсцы в небольших полуподземных жилищах! Поселки строили обычно по берегам рек и озер. В Приамурье известно около сотни их поселений и могильников. На месте погребения они делали навесы, чтобы дождь не мочил могилы. Зимой или осенью

40