Вокруг света 1976-01, страница 8

в. в о л к о в

КУБИНСКИЙ СЛОВАРЬ

I/огда время пребывания в другой стране начинаешь исчислять не днями, а годами, невольно ловишь себя на мысли о том, что твои вкусы, привычки, даже жесты меняются. Внезапно обнаруживаешь, что тебе, любителю рязанских блинов и московского чая, трудно представить свое утро без маленькой чашки крепкого, тягучего, как сироп, ароматного кофе.

Еще один верный признак ассимиляции — язык и форма общения. На Кубе очень скоро при знакомстве с людьми уже не мучаешь себя размышлениями о соответствующей формуле вежливости, а, перекинувшись двумя-тремя словами, запросто, так же как и твой новый знакомый, переходишь на дружеское «слушай, чико», даже если перед тобой человек вдвое старше.

Легкость общения, взаимная симпатия и сердечность, свойственные кубинцам, производят на приезжего неизгладимое впечатление. Простой пример. Даже незнакомые люди обычно обращаются друг к другу на «ты». Причем кубинское «ты» — это не грубость или невоспитанность, а повседневное и простое выражение духа психологической совместимости, откровенной симпатии, духа, который господствует на острове.

Кубинец всегда готов прийти на помощь другу. Он великодушен, щедр и, например, ни за что

не согласится — если еще остались деньги, — чтобы кто-то заплатил за него в компании: наоборот, всегда старается сам расплатиться за другого. Он предложит тебе последнюю сигару, подарит последнюю бутылку рома, угостит последней чашкой кофе.

На КУбе с большим уважением относятся к людям общительным, веселым, которые громко смеются, жестикулируют, не лезут в карман за словом.

Конечно, все это далеко не исчерпывает кубинский характер. Только после того, как не раз побываешь на площади Революции в праздничные дни 2 января и 26 июля, увидишь скорбь о погибшем в Боливии любимом ко-манданте Че Геваре, повеселишься в дни карнавала и обольешься потом на всенародной сафре, выпьешь не одну чашку кофе с крестьянином и рабочим, студентом и министром — только тогда и начнешь понимать, что же это такое — своеобразный, сложный и величавый характер кубинского народа.

ГАВАНА. По кольцам на срезе спиленного дерева узнают его возраст. Памятники старины лучше всего расскажут о возрасте, о далеком прошлом города или страны. В этом смысле можно утверждать, что Гавана, по образному выражению Николаса Гилье-на, «родившаяся из черно-белого

прибоя истории», состоит из нескольких городов, совсем непохожих друг на друга. И лишь знаменитая гаванская набережная Малекон объединяет их.

Массивные башни крепости Эль-Мор-ро, мраморные склепы кладбища Колумба, шпили католических соборов — свидетели времен испанской колонизации, жестоких пиратских налетов, английской оккупации.

Выспренние, скопированные с Майами, здания Ведадо — отпечаток полуколониальной зависимости от Соединенных Штатов. Парки Пятой авени-ды, высокие свечи королевских пальм вдоль авениды Президентов, причудливость витражей особняков Мирамара и Кубанакана — отблески роскоши кубинской аристократии. Рабочие окраины Марианао, Серро, Реглы, Гуанаба-коа — воплощение памяти накала рабочих забастовок против диктатур Мача-до и Батисты. И наконец, площадь Революции — символ новой Кубы. Сюда, к подножию белого обелиска Хосе Марти, в дни праздников приходит вся Гавана, чтобы продемонстрировать свое революционное единство.

«Куба всегда была известна в мире прежде всего как Гавана... Весь остров был превращен в Гавану, существовал из-за Гаваны и ради нее». Что хотел сказать этим писатель Мануэль Вильяверде? Может быть, выразить гордость за красавицу столицу? Боюсь, что нет. Всего каких-нибудь полтора десятка лет назад Гавану называли «городом удовольствий». Но за ее широкими проспектами, многочисленными барами и великолепными кабаре, за огненными сполохами неоновой рекламы центральной улицы Рампы прятались жалкие лачуги из пальмовых веток сотен тысяч безработных, за бесконечной вереницей шикарных «кадиллаков» следили голодные глаза оборванных мальчишек. Под куполом отеля «Ривьера», построенного на деньги американской мафии, шла крупная игра, и не только за зелеными столиками. Здесь оптом и в розницу торговали честью и достоинством страны, крутили, как рулетку, ее судьбу.

И вот настал день, когда все это кончилось. Переданное в мир лаконичное сообщение о том, что войска повстанческой армии во главе с Фиделем Кастро вступили в Гавану, возвестило изменение лица Кубы и ее столицы... Летом Гавана живет по особо

6

Фото автора и Л. ШЕРСТЕННИКОВА