Вокруг света 1976-01, страница 9

му распорядку. Еще не рассвело, а город уже полон делового шума. Переведенные на час раньше стрелки отодвигают для трудового люда встречу с тропической жарой.

А улицы уже кипят толпами. Гаванцы, как, впрочем, и все кубинцы, удивительно общительный народ. Сел в автобус, улыбнулся, погладил по головке малыша — и потекла беседа. За де-сять-пятнадцать минут можно узнать, кто, куда и зачем едет, какие у кого радости и огорчения. В салоне тесно и жарко, но никто не раздражается, не затевает ссор и скандалов. Ведь для кубинца уважение к личности превыше всего. Здесь не принята резкая форма обращения даже к тому, кто явно не прав. Но стоит водителю автобуса тронуться с места раньше, чем сошла старушка или слепой, то слова, которые он услышит от остальных пассажиров, будут малоприятными.

Но вот автобус останавливается у перекрестка улиц 23-й и К, в районе Ведадо.

...Я любил нырнуть в толпу на этом перекрестке — смотреть, слушать, впитывать в себя все, что происходит вокруг.

Мимо проплывают ручейки людей, вышедших из выставочного павильона «Куба». На плечах и руках улыбающегося мулата разместилось сразу четверо детей: три девочки в аккуратных платьицах и малыш в шортах и с пустышкой во рту.

Неожиданный удар по плечу. Передо мной вырастает Карлос Мора, заведующий отделом информации агентства Пренса Ла-тина.

— Ола, чико! Комо андас?

На вопрос «Как дела?» здесь никто всерьез не отвечает, и поэтому, перебежав улицу, мы спешим в кафетерий «Полинесио», чтобы среди ритуальных масок, тростниковых циновок и узорчатых фонарей поговорить о жизни. Ни одна серьезная тема не обсуждается без леденящего зубы «дайкири» и чашки ароматного кофе.

Кто станет утверждать, что новое рождается легко, без усилий, риска, трудностей? Но эти трудности играют порой важную роль в становлении характера народа.

— Экономическая блокада и политическая обособленность Кубы активизировали внутренние силы народа, — горячится журналист Освальдо Ортега. — Дело в том, что раньше Куба целиком и полностью зависела от американского рынка. Но самое печальное

было другое: многие копировали янки даже в образе мышления, в поведении. Приспособленчество, безынициативность, расточительство, неверие в собственные силы — вот что вдалбливали нам в головы.

«До революции отсталость и нищета не создавали необходимого «климата» для развития качеств, присущих высокоразвитым в техническом отношении нациям, — деловитости, точности, аккуратности», — говорит Фидель Кастро. Сейчас на Кубе объявлена повседневная борьба за развитие этих качеств, на каждом рабочем участке от людей требуют неукоснительного выполнения технических норм, повышения производительности труда.

...На моих глазах «Антильская красавица», как иногда называют Гавану, превратилась из легкомысленной кокетки в столицу-труженицу. Первое, что приходит на ум, когда оглядываешься назад, — это ощущение некоторого «повзросления» гаванцев. За прошедшие годы они стали ровнее и сдержаннее, пропало состояние некоторой экзальтированности,

эксцентричности, привычки к словесному самоутверждению. Теперь их больше занимают конкретные дела и проблемы. В рамках гаванских границ вырастают новые жилые массивы, строятся и расширяются промышленные объекты, принимаются меры для улучшения работы транспорта, увеличения энергетических мощностей, питающих столицу. На временные трудности здесь смотрят оптимистически, ибо ничто не может изменить жизнерадостного характера кубинской столицы.

И все-таки теперь Куба вовсе не исчерпывается лишь Гаваной.

ДЕТИ. Трудно обвинить ка-кой-либо народ в отсутствии гостеприимства или нелюбви к детям. Но у кубинцев «культ детей» — один из главных. На первых порах, когда обыватель еще не разобрался в характере революции, Фидель заявил, что главной заботой страны должна стать забота о детях, об их воспитании и образовании. Бутылка молока, которую Фидель пообещал и выдал всем маленьким кубинцам, казармы, превращенные в школы, сослужили невероятно добрую службу революции, лучше всяких слов убедили миллионы простых людей в том, что новая власть сделает все ради счастья их детей.

...Игнасио провожали торжественно. Еще с вечера мать тща

тельно выгладила его рубашку, шорты, бело-синий пионерский галстук, а младший брат до блеска начистил ему ботинки. Один сосед, сотрудник Академии наук Кубы, преподнес чучело настоящего крокодила, другой, военнослужащий, прикрепил к сомбреро значок солдата — отличника Революционных вооруженных сил. Игнасио совсем растерялся, когда я повязал ему наш алый пионерский галстук и вручил альбом с видами Москвы.

— Не успел побыть дома, поспать вдоволь и побегать с ребятами, как снова в дорогу, — говорила, не скрывая гордости за сына, донья Эрнестина.

— Ничего, Игнасио, каникулы большие, — подбадривал отец.

Отъезд Игнасио в международный пионерский лагерь в Вара-деро был для дома событием действительно знаменательным. Когда в пионерские лагеря под Гаваной уезжали другие мальчишки и девчонки, этому никто не удивлялся. А вот Игнасио посчастливилось поехать в кубинский Артек.

Впрочем, первым Игнасио был и в учебе. Гаванский мальчишка, сын рабочего-металлиста стал победителем математической олимпиады гаванских школьников. Он учится в специальной школе-йн-тернате имени В. И. Ленина, где преподавание ведется по расширенной программе. Вместе с кубинскими учителями там работает группа советских преподавателей.

Ничего удивительного? Но всего шестнадцать лет назад, до революции, на Кубе сотни тысяч мальчишек и девчонок не могли мечтать даже о начальном образовании. Сейчас же обсуждается проблема введения по всей стране обязательного среднего образования. Сегодня Куба — самая грамотная страна в Латинской Америке. Но руководители революции думают о будущем. Выступая на втором съезде Федерации кубинских женщин, Фидель Кастро подчеркнул:

—- Мы ставим перед собой задачу построить 400 полуинтернатов, каждый на 300 учеников, построить не менее тысячи школ второй ступени для более полумиллиона учащихся на полном государственном обеспечении в дополнение к тем школам, которыми мы располагаем сейчас.

ЖЕНЩИНЫ. Обедаю ли я в ресторане, еду ли на автомобиле по улицам Гаваны или, сидя за столиком кафе, ожидаю друга, я не

7