Вокруг света 1976-01, страница 12

ника. Во время «мертвого сезона» Рейнальдо отправлялся в город на поденщину.

— Не знаю, что было бы с моей семьей, если бы не революция, — рассказывал он мне, когда мы присели отдохнуть в куцей тени огромной тонги. — Кстати, о ее победе я узнал в день своего рождения — 2 января 1959 года. И я как бы родился заново. Вопрос о том, поддерживать революцию или не поддерживать, для нас, бедняков, никогда не существовал. В 1962 году я вместе с моими друзьями принял участие в первой народной сафре. Работали изо всех сил, я бы даже сказал, с неистовством. Мы понимали, что отныне каждая арро-ба ¹ тростника будет служить не только на благо наших семей, но и всей страны. В 1963 году я добился рекордной производительности труда — 1272 арробы в сутки. 17 марта 1964 года на первой ассамблее победителей социалистического соревнования в Гаване Фидель Кастро лично вручил мне диплом первого в истории страны Национального героя труда.

Впрочем, дело вовсе не в славе. Просто годы революции изменили не только нашу жизнь, но и наши взгляды на нее. Раньше, например, мы как огня боялись техники, которую видели на помещичьей земле. Мы знали, что любой лишний трактор на плантации — это десятки безработных. А сейчас знаете, о чем мечтаем? О комбайнах! Недавно в своем выступлении Фидель Кастро рассказал о перспективах механизации уборки тростника, и нам очень хочется поскорее сесть за штурвал комбайна...

¹ Ар роб а — 11,5 килограмма.

ФИЕСТА. В июле в Гаване бушует карнавал. Вечером, когда спадает удушливая жара и крупные звезды расцвечивают темное тропическое небо, набережную Малекон заливает море огня и музыки.

Балкон отеля «Довиль» выходит прямо на набережную. Из этой великолепной ложи особенно удобно смотреть, как одна за другой проходят «карросас» — огромные, высотой с четырех-пятиэтажные дома, колесницы, превращенные в передвижные эстрадные площадки. Эти фантастические сооружения е собственными двигателями и электродвижками, в конструкцию которых карнавальные архитекторы вложили массу выдумки и изобретательности, движутся вдоль кромки Мексиканского залива.

На платформах карросас одетые в яркие костюмы танцовщики исполняют популярные карнавальные конги. За колесницами, пританцовывая на ходу, следуют пешие народные ансамбли — «компарсас». Между ними огромные, высотой в три человеческих роста, куклы — «муньеконес». Пестрят карнавальными одеяниями средневековые рыцари, испанские гранды и тореро, персонажи негритянских сказок. Гаванцы, которые заполнили построенные вдоль Малекона трибуны, снуют по прилегающим к набережной улицам, украшенным флажками и масками, пританцовывают в такт музыке, которую далеко вокруг разносят карросас и компарсас.

Однако кубинская фиеста не просто веселое карнавальное шествие, а одно из проявлений особенностей национальных традиций, раскрывающее отчасти пси

хологический склад нации и являющееся отражением ее истории.

Каждый раз, когда задается вопрос о наиболее характерном увлечении кубинцев, можно спокойно называть их любовь к музыке. Это открытие делает любой человек, приезжающий на Кубу. Запущенные на полную мощность приемники в солидных учреждениях, приглушенная стереофоническая мелодия в холлах больших отелей и, наконец, стоическая круглосуточная привязанность обладателей транзисторов к музыкальным программам заставляют поначалу недоумевать. Но постепенно, не отдавая себе отчета, заражаешься общей болезнью, и музыка становится непременным фоном, потребностью.

Эти внешние, казалось бы, незначительные наблюдения наталкивают на более глубокие психологические обобщения. Со временем, например, замечаешь, что походка людей, интонации разговорной речи, даже формы труда наполнены каким-то едва уловимым, но общим ритмом. Мне запомнилось одно выражение, которое употребили кубинские друзья, характеризуя работу наших ребят-ком-сомольцев. «Они работают в ритме «пасо де конга», — говорили о них. Высокая оценка самоотверженного труда, нашедшая выражение в сравнении с карнавальным шествием, говорит сама за себя.

Очень разные этнические элементы повлияли и на музыкальные традиции Кубы. Лиризм и сентиментальность испанских мотивов так тесно переплелись с африканскими ритмами, что породили единственный в своем роде так называемый афро-кубинский синтез. В архивах Института этнографии Академии наук Кубы хранятся документы, в которых достаточно подробно описы-

10