Вокруг света 1976-02, страница 28

торговцев и владельцев судов. Причем еще сравнительно недавно должник вообще не мог уйти от своего хозяина, оказываясь в настоящем рабстве, которое передавалось от отца к сыну.

Из района промысла мы возвращались к вечеру на другой лодке, так как ныряльщики остаются⁴ на отмелях несколько недель. Вдоль пустынного берега пронеслась вскачь кавалькада живописно одетых всадников в длинных рубахах до пят, белых платках, накинутых на голову и охваченных плетеными кожаными ремешками. У некоторых на богато украшенных кожаных рукавицах или манжетах сидели, нахохлившись, охотничьи соколы с надетыми на глаза колпачками. Со стороны это походило на съемки какого-то экзотического фильма. Но бахрейнская знать действительно любит соколиную охоту и несколько раз в год выезжает в соседнюю Саудовскую Аравию, чтобы предаться бодрящему кровь спорту в пустынях и полупустынях. Сейчас же это была просто разминка.

Наконец, говоря об Аравии, нельзя не упомянуть и о финиках, ибо жителям аравийских оазисов они издавна служат хлебом насущным. Утверждают, что аравийская хозяйка должна уметь готовить из фиников несколько сот блюд, не считая того, что их едят и без приправ в свежем, вареном, вяленом виде. Из листьев финиковых пальм плетут циновки, из мохнатых волокон, которыми покрыт ствол, вьют веревки и канаты для рыболовных снастей. Ствол идет на различные поделки, как и любая другая высококачественная древесина. Из сока*вднят финиковую водку. В беднящрих семьях косточки фиников пережигают и используют как суррогат кофе. Незрелые плоды вместе с косточками и сушеной рыбой скармливают скоту.

ПРОРЫВ В XX ВЕК

И все-таки и жемчуг, и соколы, и лошади, и даже финики, и (за исключением Саудовской Аравии) верблюды — это прошлое, старина, теплая от незабытых легенд, традиция, дорогая сердцу местных жителей, экзотическая для гостей. Отнюдь не они главный источник существования для населения нефтяных государств Персидского залива. Все это лишь яркие мазки в картине противоречивого и уникального края, жителей которого нефтяная волна вымыла из глубоких пещер и

палаток средневековья и бросила в водоворот последней трети двадцатого столетия.

Абсолютные цифры дохода на душу населения в нефтяных княжествах создают статистическую иллюзию высокого уровня экономического развития. Государства на аравийском побережье залива превратились в импортеров всего, что можно приобрести за деньги, — от автомобилей до певичек, от реактивных самолетов до картин старых мастеров. Однако везде в мире быстрый подъем национального дохода был возможен лишь в результате предыдущих социально-политических изменений. Здесь же финансовый взрыв предшествовал и социальной, и политической, и культурной революции. Попытки «подтянуть» уровень нефтяных государств до их чисто финансовых возможностей упирались не только в политику международных монополий, не только в малолюдство этих краев, но и в общественную структуру Аравии, в психологию ее населения. Чтобы лучше понять эти особенности, представим себе, чем была Аравия немногим более четверти века назад, перенесемся из княжеств в те районы полуострова, которые не затронул нефтяной бум.

...Мы ехали на «лендровере» по южной кромке безводной аравийской пустыни Руб-эль-Хали. Каменистые долины — вади и черные, словно обугленные, плато сменялись узкими ущельями и крутыми перевалами. Ветер пустыни завивал песок в крутящиеся смерчи. Дети кочевников-бедуинов выходили на дорогу и просили — нет, не денег, не хлеба — глоток свежей воды: неделями они утоляли жажду лишь козьим и верблюжьим молоком.

Аравия — край великий не столько размерами, сколько своей историей. Однако с первого взгляда кажется, что ей не хватает привлекательности, и она как бы сопротивляется тем, кто хочет познакомиться с ней поближе. Зеленые островки оазисов прячутся среди выветренных скал и бескрайних песков. А как палит солнце в пустынях и на плато, где нет никакой тени! Небо над землей бесцветно, и смотреть на него пытка для глаз. Сквозь мутное марево все кажется расплывчатым, колеблющимся. Однако, подобно морю, столь безграничному и столь на первый взгляд монотонному, молчаливые равнины Аравии раскрывают для того, кто с ними познакомится поближе, свое очарование.

Аравийский кочевник-бедуин

представляет собой выдающийся пример выживания, приспособления почти к немыслимым условиям существования. Он рождается в жалком жилище — палатке из козьей шерсти, за тонкими стенками которой неистовствует все испепеляющее солнце или царит пронизывающий до костей холод. Повитуха омывает его тельце мочой верблюда и посыпает сухим навозом. В бедуинской семье выживает один ребенок из трех-че-тырех, «эк будто бы для того, чтобы бросить вызов самой нелегкой судьбе. Он усваивает уроки беспощадной борьбы за существование, закаляет волю, познает величие и ничтожество человека в океане пустыни.

Несмотря на постоянный голод и жажду, самый бедный из бедуинов, который действительно победил жестокую природу своим непреклонным духом, почитает себя лучшим из людей. Самое страшное преступление для него — предать товарища. Его верность другу, своему роду и племени кажется бесконечной. С врагами он свиреп и жесток. Все его эмоции лежат на поверхности. Легчайший выпад против его чести и достоинства может вызвать приступ ярости.

Характер бедуина, который вызывал восхищение или отвращение европейских путешественников, построен на неукротимом стремлении к свободе. Житель пустыни уважает силу и презирает любой признак слабости. Однако для него священно убежище, и отказать нуждающемуся в нем — значит поступиться честью.

Бедуин — деликатный, умный и жизнерадостный спутник. Он высоко ценит личную привязанность, не забывая, правда, прикинуть, какую выгоду он извлечет для себя. Кочевник жаден до денег, но в такой же мере великодушен. Принимая незнакомца в качестве гостя, бедуин отдаст ему то, в чем сам крайне нуждается.

Можно ли, рисуя его портрет, использовать глаголы в настоящем времени? И да и нет. Во многих районах Аравии образ жизни кочевников остался таким же, каким он был и тысячи лет назад. Однако на побережье Персидского залива само кочевничество, то есть добывание скудного пропитания с помощью разведения верблюдов или овцеводства, перестало существовать. Изменение условий жизни, распространение наемного труда, образование, поездки за границу, доступ к средствам массовой информации размывают племенные привязанности, развеивают патри

26