Вокруг света 1976-03, страница 49

торые из этих сверхъестественных существ живут в облаках, нависших над той или иной горой, другие — в скалах и в реке. Духи выглядят почти как люди и принимают деятельное участие в жизни племени. Ведь племя — это продолжение жизни предков.

Еще при первом знакомстве с деревней меня удивило, что некоторые люди в ней никогда не обмазываются илом. Потом колдун рассказал мне, что в дальних селениях живет несколько семей, выходцев из деревни мадменов. Как бы ни раскрашивались люди в тех чужих деревнях, выходцы из глиняной деревни облачаются в ил и маски из тыквы.

— А что это за люди в вашей деревне, которые раскрашиваются по-своему? — спросил я.

— Они не имеют права обмазываться илом.

— Но почему, отчего? Что это за честь такая?

— Их предки жили раньше в другом месте, — отвечал колдун, как бы объясняя этим все.

На след отгадки я напал чисто случайно.

Снимая медленные танцующие движения мадменов, пришедших с поля, я спросил у нашего гида-переводчика, нельзя ли мне побывать на реке Асаро, где люди «гримируются» — обмазывают тело илом. Моя просьба была отвергнута, и я заметил, что глиняные люди очень взволновались.

— Они сильно рассердились, — шепнул переводчик. — Ведь участок реки с глинистым дном табу.

Он так и сказал «табу». Очевидно, это полинезийское слово стало общим почти для всех островов южной части Тихого океана. После столь решительного отказа мое любопытство лишь усилилось. В таких случаях бесполезно настаивать и опасно принимать поспешные решения. Тут, как при археологических раскопках, нужны осторожность и терпение — неосторожное движение может навсегда погубить ценнейшую вещь. Вопросы папуасам надо задавать по одному, а не все сразу, чтобы проверить, какой эффект произвел тот или иной из них. Лишь когда возникнет взаимное доверие и понимание, можно задать следующий вопрос, не боясь, что его встретят враждебным молчанием.

Итак, размышлял я, речной глинистый ил <— составная часть ритуала, река, из которой его добывают, священна, оружие, с которым глиняные люди выходят из леса, — палицы, топоры, бамбуковые стрелы — имеет скорее символическое, чем практическое значение. Словно невзначай, я расспрашивал жителей — кого об оружии, кого о реке. От одного вопроса до другого проходит несколько дней. И постепенно из множества ответов, точно из осколков смальты, складывается мозаичная картина необычной истории племени. Конечно, собранные мною сведения не позволяют провести четкую грань между подлинными событиями и легендой. Но кое-что они все же проясняют.

В давние времена мадмены ничем не отличались в раскраске от других людей. В один далеко не прекрасный день воины соседнего племени ворвались в селение, сея смерть. Некоторым мужчинам удалось спастись — они бросились в реку и спрятались у берега, зарывшись в глинистый ил. Наступила ночь. В селении враги, утомленные каннибальским пиром и танцами, заснули в опустошенных жилищах.

Уцелевшие мужчины, по уши измазанные в иле, выползли на берег. Из стволов бамбука и больших речных камней они сделали топоры, бесшумно подобрались к спящим врагам и перебили их всех до одного.

"То был редчайший случай в истории первобытных войн: нападавшие были побеждены теми, на кого напали! Так родилась слава племени глиняных людей — людей, спасшихся и победивших благодаря глинистому илу. Словно серые призраки, возникли они и отомстили своим врагам.

Постепенно я узнал, что молчаливое появление мужчин в масках из ила символизирует «возвращение мертвых предков». Им преподносят в дар еду, питье. Все знают, кто скрывается под маской из ила, но одновременно все верят, что страшная маска принадлежит тому или иному предку, который воскрес. Колдовство отнимает у человека жизнь, считают папуасы, и лишь новое колдовство помогает усопшему раз в год вернуться в мир живых. Но вызвать дух предка может только потомок. Для чужого — будь это я, будь папуас из другого рода — и мас

ка из тыквы, и сам ил реки Асаро — табу. Хрупкое и бережно оберегаемое табу глиняного мира...

МЕНСАЛЬВАТЕР ПРИНОСИТ СЧАСТЬЕ

Когда летишь на самолете над Новой Гвинеей на небольшой высоте — сначала над зеленым лесом, а затем вдоль бесконечно длинной береговой линии, — все время видишь, как из леса тянутся к небу тонкие голубые струйки дыма. Лес довольно густо заселен. Но на побережье селений куда меньше, чем во внутренних районах острова.

Воздушную экскурсию устроил для меня Марвин Хьюг, глава центра этнографических исследований в городе Лае. Это сравнение заселенности побережья и горных лесов было мне необходимо, чтобы разобраться во взаимоотношениях лесных людей и «менсальва-теров» ¹.

— Папуасы внутренних районов панически боятся океана, — сказал Хьюг, — но им без него не обойтись.

— Из-за соли?

— Да, прежде всего из-за соли. Но они нуждаются еще и в ракушках. Ракушки — это не только украшение, но и ценный товар для обмена, местная монета. Береговые жители сильно отличаются от лесных, потому что смешались с племенами полинезийского происхождения, которые с давних пор селились на окраинных островах Меланезии, и различие это сохранилось даже в городах, где прежние отношения между племенами претерпели огромные изменения. Весь мир папуасов живет как бы в двойном измерении: деревни каменного века и современные города. В этом вы могли убедиться своими глазами. Обмен обычно происходит на берегу. При этом горцы и менсальва-теры не встречаются друг с другом. Это «немая» сделка, где все основано на полном взаимном доверии и... недоверии. Доверии, потому что оба партнера оставляют свой товар в определенном месте без всякой охраны. Но забирают они чужой товар, лишь когда партнер покидает место обмена. А главная причина недове

¹ Менсальватер на пиджин-инглиш значит «морской человек» — дословно «человек соленой воды». — Прим. ред.

47