Вокруг света 1976-05, страница 13

К нам подходит древний старик в белом балахоне, с болтающимися до колен рукавами. От него исходит густой запах крепкого табака, пота и верблюжьего навоза. Пошарив за пазухой, он бросает к моим ногам тяжелый сверток. Мухаммед почтительно вскакивает и, развязав грязную тряпку, показывает тяжелый серебряный пояс с сердоликами и бубенчиками, которым бедуинки перепоясывают свои длинные, до пят, черные платья.

— Купи, — говорит старик, — пятьдесят динаров. Старая вещь, сделана в Сане. Купи, насрани.

«Насрани» — «христианин», так называют здесь всех европейцев. Пояс действительно хорош и в рекламе не нуждается. Йеменские серебряных дел мастера славятся на всем Ближнем Востоке своим искусством. Сырьем им служат талеры австрийской императрицы Марии-Терезии, отчеканенные в 1780 году в чешском городе Яхимове и неведомо какими путями попавшие в Аравию. Эти большие серебряные монеты с изображением надменной императрицы пользуются особым доверием кочевников и упорно продолжают ходить в странах Аравии, невзирая на государственные границы.

Украшение мне не нужно, и, вежливо похвалив вещь и поблагодарив старика, я возвращаю ему пояс. Старик недоволен. Громко ворча и поминая недобрым словом несговорчивого насрани, он отправляется искать счастья у других европейцев, бродящих под палящим полуденным солнцем по пологим холмам, оставшимся от древних построек города.

И только тут Мухаммед, все время стоявший в присутствии старика, опять усаживается рядом со мной в тени глинобитной стены. Старик, оказывается, шейх племени, хотя в Южном Йемене главы племен уже не пользуются былыми привилегиями...

— Как не оказать ему уважения? — говорит Мухаммед. — Старики неправильно поймут...

АХИ — БРАТ МОЙ

В Южном Йемене проблемы племен уже не существует с 1967 года, с момента провозглашения независимости, когда главы крупных племен — султаны, эмиры и шейхи — бежали за границу. Более мелкие племенные вожди остались в стране и признали новую власть. Государственный чиновник в Адене рассказывал мне, что после провозглашения независимости главы всех племен III провинции были приглашены на совещание. Им было предложено подписать документ, по которому они отказывались от кровной мести, взаимных претензий друг к другу. Следующим этапом в ликвидации племенных пережитков была отмена всех племенных названий в именах собственных.

На именах собственных стоит несколько задержаться. К примеру, если человека зовут Абу-Исмайл Мухаммед ибн-Фадлан аль-Хасани, то следует понимать, что его старшего сына зовут Исмаил, самого его — Мухаммед, отца его — Фадлан, и все они — бисмилла! — происходят из бл°^ородного племени бени-Хасан. И если племя бени-ласан традиционно считалось выше каких-то других племен, то, лишь называя свое имя, человек как бы претендовал на то, что ему будет оказано соответствующее почтение. Но, рассуждают йеменцы, о каком равенстве может идти разговор, если один человек, представляясь, называет ряд звучных имен предков, а другой этого сделать не может? И сейчас вопрос к собеседнику: «Из какого вы племени?» — воспринимают как анахронизм и интерес к событиям, давно вычеркнутым из жизни народа.

Тем не менее Мухаммед, мой гид в Шабве, в самом начале разговора назвал имя своего племени, а впоследствии старательно избегал этого, именуя себя и своих соплеменников «ахль-Шабва» — «жители Шабвы».

Большинство южных йеменцев относится к этим изменениям сочувственно. В одной поездке по Хадра-мауту я встретился с парнем по имени Салех из деревни Хаджар-Сияр, расположенной к западу от Шабвы.

— Раньше меня называли «кабйли» («рядовой член племени»), даже имени не произносили, — рассказывал Салех. — А к богатым я должен был обращаться «шейх», «сейид» — «господин», «кади» — «судья». А сейчас все равны и обращаются друг к другу «ахи» — «брат мой».

ЗАНЗИБАР В TPEfbEH ПРОВИНЦИИ

Южный Йемен не только пустыня, но и протянувшееся на тысячу с лишним километров побережье Аденского залива. Залив удивительно богат рыбой.. Рыба — важная часть рациона йеменцев, ею удобряют поля здешнего знаменитого табака для кальянов — «хумуми», рыбой кормят верблюдов. И даже бедуины и жители глубинных районов, большинство которых моря никогда в глаза не видели, гораздо чаще едят «лухум» — вяленое акулье мясо, чем баранину или козлятину.

Труд йеменского рыбака очень тяжел, а прежде, как и везде на мусульманском Востоке, где высшей добродетелью всегда считалась праздность, был не очень почетным. У рыбаков часто встретишь лица с негроидными чертами, а африканские ритмы явно преобладают в их танцах и песнях. Дело в том, что издавна богатые торговцы Южной Аравии и судовладельцы использовали на рыбацких лодках и шхунах ловцов жемчуга—рабов-африканцев. Сейчас положение изменилось: на побережье созданы рыболовецкие кооперативы, и рыбаки заседают в Высшем народном совете — парламенте страны.

...Пять лет тому назад рыбаки в городе Шукре захватили лодки и сети, принадлежащие капитанам — находам, прогнали перекупщиков-ростовщиков и образовали первый в стране кооператив. Вдоль берега моря мы едем в Шукру, чтобы ^ознакомиться с жизнью кооператива. Дорога идет мимо жилых строений бывшего английского военного городка и аэродрома. Сзади поднимаются обрывистые склоны горы Шамсан, изрезанной глубокими пещерами. В одной из пещер, по преданию, похоронен Каин, тот самый, который в гневе убил своего родного брата Авеля. Вполне подходящее место для могилы библейского братоубийцы: голые, лишенные растительности красно-черные вулканические скалы, среди которых парят высматривающие падаль стервятники.

Мы въезжаем в Абъянскую дельту. Во время обильных летних дождей в горах Йемена в этом месте сбегают по вади в сторону моря мутные потоки. И три небольших городка: Зангибар, Куд и Гаар — слились практически в одно поселение.

Высокие финиковые пальмы, заросли бананов, рощицы дынного дерева с повисшими на тонком стволе темно-зелеными плодами тянутся вдоль дороги сплошной полосой. Колючие тамариски, одиноко стоящие на полях, увешаны корзинками — гнездами птиц-ткачиков. Паводковых вод уже не хватает, и дельта Абъяна усеяна небольшими, окрашенными в белый цвет будками, прикрывающими артезианские скважины. Солоноватая вода поступает с глубины 50—80 метров. Вода теплая — 35—37 градусов. В недрах земли бушует лава, и подводный вулкан,

11