Вокруг света 1976-08, страница 23

наклоняется ко мне Балагуров, стараясь перекричать гул мотора. — Те же породы, те же структуры. Но Урал осваивают веками, а здесь только начинается... Чего только нет у нас! Уголь — раз! Нефть — два! Газ — три1 Строительный известняк. Серный колчедан. Медь. (Между прочим, из тиманской меди во времена Ивана III были отчеканены монеты. Читай Карамзина — «История Государства Российского».) Марганец. Агаты.

— И боксит, — подытоживаю я.

— Не торопись! — улыбается Володя. — Гипс. Фосфориты. Минеральные краски. И наконец, — торжественно заключает он, — посланец девонской эпохи — боксит!

С гидрогеологом Владимиром Балагуровым я познакомился два года назад во время плавания по бурной и своенравной Пижме Печорской, стекающей с Тимана, и тогда уже почувствовал решительный характер своего спутника.

Если барахлил мотор, Володя безошибочно угадывал его дефект; если в лесной избушке кипело комарье — он поджигал гриб-трутовик, кусочек которого предусмотрительно держал в рюкзаке, и дымом выкуривал кровопийц из жилья; если с утра шел дождь, Володя глубокомысленно читал глазами облака и определял: «Часа на три, не больше». И точно — через три

часа мы шли заводить мотор... Как-то после ужина я принялся мыть кастрюлю с остатками пригоревшей каши. Балагуров скомандовал: «Гальян помоет!» — и бросил кастрюлю в реку. На следующее утро я нашел ее выскобленной до блеска: это потрудилась маленькая, но чрезвычайно прожорливая рыбка-гальянка...

Представляю, как «разделается» Володя со скважиной, из-за которой летит сейчас на Тиман. Ему сообщили, что скважина, которую гидрогеологи пробурили несколько лет назад, стала фонтанировать. Володе предстоит отобрать пробы воды на анализ, чтобы определить, не содержит ли она вредных веществ.

Тогда, на Пижме, в таежной избушке Володя рассказывал мне о том, как на Среднем Тимане, в болотах и расщелинах, поросших лесом, по берегам ручьев и речушек геологи открыли крас-новато-бурый камень — боксит, ценнейшее сырье для получения алюминия. Сотни миллионов лет пролежал он в тиманских недрах. Когда-то в этих местах простирались красные пустынные плоскогорья, и тропическое солнце нещадно палило землю, разрушая горные породы. Одни из них бесследно выветривались, уносились дождевыми потоками, другие, подобно магме, расползались по склонам, расщелинам, а сверху их, как гробовой доской, прикрывали черные вулканиче

ские лавы — базальты и осадочные породы. Менялись геологические эпохи, разрушались старые и рождались новые горные цепи. А красно-бурые глины, похожие на обожженный кирпич, ждали своего часа...

Это открытие предчувствовали. Слишком много «за» скопилось в Ухтинском геологическом управлении, чтобы утверждать — боксит на Среднем Тимане есть! В южных районах кряжа его нашли еще в начале 60-х годов, но пока невысокого качества, в нижнекаменноугольных слоях. Для Среднего Тимана требовались систематические поиски, крупные ассигнования, наконец, точные координаты для проведения буровых работ. Помог, как ни странно, случай.

В августе 1969 года геолог-съемщик Виктор Пачуковский, исследуя правый коренной берег реки Ворыквы, наткнулся на обнажения базальта. В куче обломков его заинтересовал бурый камень, покрытый трещинами. Лабораторный анализ показал, что это был аллит — бокситопо-добная порода с небольшим содержанием глинозема. Находке обрадовались; еще бы, ведь ал-литы — неразлучные спутники бокситов. И на следующую осень в район Ворыквы был выброшен десант. Чтобы «подтвердить» находку, три геолога и один рабочий закладывали шурфы, рыли канавы. По опыту знали: летишь