Вокруг света 1977-02, страница 29

ное поле с редким низкорослым лесом. А кругом застывшие мари и болота. Люди вышли и стали строить. Начали с «Дончанки», со столовой. Жили, конечно, в вагонах, в которых ехали. Правда, все привезли с собой, даже вагон угля, хотя в этих местах своего угля достаточно. Начали строить жилье. И вот тут-то Саша переполошил людей своими проектами. Все закрутилось, завертелось. Строили без всякой скидки на неустроенность: ванные, мансарды, витражи, фойе... А ведь приехали всего полтора года назад.

...Саша сидел на тахте, поджав под себя ноги, и читал. Увидев на столе два заваренных прямо в чашках чая, я спросил:

— Вы кого-нибудь ждете?

— Нет. Садитесь. Заварил сразу на двоих. Мало ли кто в такую погоду может зайти... Зашли вы, значит, чай ваш.

Он снова углубился в книгу, очевидно, считая, что вошедший, как и хозяин, должен чувствовать себя независимо.

— Что читаете? — не из любопытства, а скорее из желания отвлечь его спросил я.

— Русско-английский словарь. — Наконец он отложил книгу в сторону и попросил передать ему чай. — В феврале был в круизе по Юго-Восточной Азии: в Сингапуре, на Филиппинах, в Малайзии. Вот там я вдруг понял, если буду заниматься, смогу говорить по-английски.

Над столом висел автопортрет Саши: пристальный, суровый взгляд, сильная шея. Мало общего с оригиналом, во всяком случае, с первого взгляда.

— Каждому хочется быть сильнее, чем он есть, — сказал он, встал с тахты и сел за стол. — Кстати, это одно из неплохих свойств человека...

— Так что же вам понравилось в поездке?

— В Маниле меня потрясли филиппинки. У них четкий профиль испанок и сочные и полные губы негритянок.

Хотя мой собеседник и вносил долю иронии в наш диалог, но так мог сказать только художник.

— Пейте чай... Что же привело вас ко мне?

Я сказал Саше, что для меня было неожиданностью встретить здесь на стройке архитектора. Естественнее, когда архи

тектор работает у себя в мастерской. И потом молодые сразу хотят себя увековечить ка-ким-нибудь сверхъестественным комплексом, где-нибудь в Цент-ре...

— Это довольно тривиальное суждение... Для архитектора нужен живой эксперимент, и не с макетами, а в новых условиях. Когда в Донецке я пришел к Лукьяненко Николаю Ивановичу — это начальник Укрстроя, — он тоже удивился, что архитектор предлагает свои услуги. Я в принципе был согласен тогда на любую работу. Об этом и сказал. Но он обещал мне самостоятельное дело по специальности. И сдержал слово. Первое задание от него я получил уже в поезде. Вызвал к себе и говорит: «Вот у нас есть такие общежития-бараки. Нужно подумать, может, их переделать, найти что-то интересное». Смотрю на чертежи — скучные кишки бараков. «Учти, — замечает Николай Иванович, — места там. где мы должны будем строиться, в основном плоские». Мы ехали более недели, и в поезде я прикинул эскизы первых общежитий. И сразу понял: надо сделать поселок выразительным за счег силуэтов домов, может быть, пластики самого фасада. Практически материалов для экспериментов у нас не было. Мы привезли с собой сборно-щитовые бараки...

— А как появился второй этаж?

— Это... Вообще-то, одно вытекает из другого. Возникает, например, скатная кровля, а она уже подсказывает, что хорошо бы под ней расположить мансарды...

Потом пошла работа. Разбирали щиты бараков, с тем чтобы использовать материал на что-то другое. Постоянно кантовался по объектам, мотал ребят, а потом сам же не успевал за ними. Но вскоре мы создали миниатюрную проектную группу из трех человек: инженера-конструктора, сантехника, ну и меня. Холода, морозы. Надо было торопиться с жильем. Ситуация была очень живая. Провел на ватмане две линии — и через день видишь их уже на натуре. Все происходило одновременно — и проектирование и строительство. Одним словом, пока строился поселок, я как архитектор отдохнул душой. Но у этой счастливой ситуации были и оборотные стороны: то, что легко

переделать на чертеже, трудно было исправить в натуре. И еще, непосредственными строителями были те, кто должен был жить в этих домах. Это обязывало. Могли похвалить и тут же поругать. Ну, и конечно же, не все получалось как хотелось. В общежитиях мы добились конструктивной логичности, а вот в сберкассе — я имею в виду строение с остекленным первым этажом — такой завершенности нет; получилась декорация-подделка.

-г- По-моему, — осторожно заметил я, — это строение очень хорошо вписывается в крайний ряд поселка.

— И все-таки я считаю его решение неудачным, — настаивал Саша с улыбкой.

Сейчас он был похож на мальчишку, который нарисовал картину, а затем взял и все перечеркнул и от этого испытывает удовлетворение.

Теперь, когда поселок строителей был почти завершен, можно было часто слышать, что общежития получились самыми удачными. Прогуливаясь по лабиринтам коридоров в поисках комнаты Саши, я видел ванные комнаты с горячей водой, все в кафеле и разноцветных линолеумах, или вдруг, переходя из одного коридора в другой, оказывался в большом светлом помещении со скошенным потолком, где можно было и сушить белье, и лепить скульптуру, и смотреть телевизор. Но от Васильчука я знал и то, что самым сложным было строительство комплекса, в котором помещался клуб и спортзал. Когда я спросил об этом, Саша начал издалека. От прежней иронии, которая гуляла по его подвижному лицу, не осталось и следа.

— Началось с того, что у нас был проект клуба, выполненный Укргорстройпроектом. Кроме того, мы с собой из Донецка везли выполненный в натуре сборный клуб на двести мест из металлических конструкций. В общем, ни то, ни другое нас не удовлетворяло. Барак, только больше, — сугубо утилитарной архитектуры. Ящик. Коробка. Как хочешь, так и называй...

У нас была крановая эстакада. И у Николая Ивановича Лукьяненко возникла идея смонтировать из нее каркас клуба. Эскизный проект я сделал, не вникая пока в детали. С этими картинками Николай

26