Вокруг света 1977-02, страница 54

лену. Четыре ноты, снова и снова.

Шаги часового стихли, только волны аккомпанировали пению. Голова опустилась на грудь. Внезапно он вздрогнул, резко встал, так что тараканы бросились врассыпную.

— Это не годится, — пробормотал он.

Сделал несколько шагов. Царила полная тишина. Почему не слышно часового? Он поднял руки, потянулся, кряхтя, громко зевнул. Потом снова поднялся по трапу и выглянул.

— Так я и знал!

На пристани — никого. Время от времени густой мрак разгоняли беззвучные молнии, и в эти белые мгновения с неестественной четкостью вырисовывались все детали. Да вон же он, лежит! Рядом с бензиновыми бочками торчали из-под брезента две широченные подошвы. Светлые, почти белые при свете молний. Гнетущая тишина... И далеко-далеко — ровный гул водопадов Ли-вингстона.

— А что, в самом деле, — пробурчал он и спустился обратно по трапу.

Тусклый свет керосиновой лампы навевал сон. Он постоял, глядя на мешки, поднял один из них. Отличные белые мешки для муки. Он вздохнул. Отменная выйдет подушка... Он робко посмотрел по сторонам. Как будто собственная его совесть наблюдала за ним, притаившись в трюме.

Ну, полежит немного, подумаешь. Совсем не обязательно спать, уж как-нибудь совладает с собой. Он положил мешок на ящики, расстегнул китель, ослабил ремни портупеи. Всего на несколько минут...

Между тем над рекой подул ветер. Стремительно летели тучи, поскрипывали швартовы. Шелестели тяжелые пальмовые кроны, наклоняясь почти до земли. Порыв ветра завернул брезент. Часовой проснулся и сел. Протер глаза и тяжело поднялся.

— Пожалуй, лучше под крышу, — произнес он и нырнул в пакгауз.

Внезапно ветер стих. Несколько секунд царило безмолвие, потом со стороны города донесся нарастающий гул. Приближался дождь. Гул сменился ревом. Миг — и разразилась буря. Летели ветки, обломки досок. Когда ветер и дождь вместе ударили по высокой надстройке, носовой швартов лопнул с громким треском. Пароход развернулся и, подхваченный стремниной, вырвал с корнем гнилую деревянную тумбу, на кото

шт

i;

рую был накинут кормовой швартов.

Обремененный высокой ответственностью, убаюканный благими намерениями, охранник в трюме все же уснул. Когда взревела буря и пароход дал сильный крен, он только повернулся, кряхтя, на другой бок и накрыл мешком голову.

Его разбудил гром. Вскочив на ноги, он растерянно и испуганно прислушивался к громоздящимся

друг на друга раскатам, которые переходили в оглушительные залпы. Что случилось? Лампа висела косо, весь трюм наклонился.

Он вскарабкался вверх по трапу, но дверь не хотела открываться. Тогда он уперся ногами и хорошенько нажал плечом. Вывалился на палубу и тотчас промок насквозь. Ветер и ливень кляпом зажали рот и нос. Цепляясь за поручни, он попробовал крикнуть, даже шевельнул губами, но зву

3*

51