Вокруг света 1977-04, страница 32

надо убить бычка, хорошо поесть и в наказание получить высылку на остров Пальм: после отбытия срока была возможность получить работу.

У стариков мы одолжили большие ножи, взяли копья и пошли по следу небольшого стада, которое приметили раньше. Мы нашли его в зарослях, где коровы объедали зеленые мангровые плоды. Из зарослей вела только одна тропа, поэтому мы с Дугласом взобрались на деревья возле нее, а Дан пошел в обход, чтобы погнать коров на нас.

Вскоре бегущее стадо показалось на тропе. Дуглас бросил копье в крупного бычка, но попал в ребро. Копье соскользнуло и упало в заросли. Я попал в бок старой корове, но она продолжала бежать, и копье сломалось о мангры. Мы соскочили с деревьев и кинулись в погоню.

Мы догнали стадо, когда оно пробиралось через заросшую манграми протоку. Земля была вязкой после сильных дождей. Стадо перебралось на ту сторону, оставив позади старую корову, раненную моим копьем. Она завязла, выбираясь на берег. Мы подбежали и прикончили ее дубинкой, а потом вытащили, отрубили себе достаточно мяса на несколько обедов и тут же среди зарослей разожгли костер.

Вернувшись в миссию, мы стали рассказывать всем и каждому, что убиваем бычков. Разговор об этом дошел до главы миссии, и он созвал собрание в стойбище и спросил: кто охотится на скот? Мы тотчас указали на себя. Преподобный отец заявил, что сообщит чиновнику по делам аборигенов и нас сошлют на остров Пальм. Все кругом стали оплакивать нас, а мы чувствовали себя важными персонами. Главным сейчас было выбраться на остров Пальм, а там уже была надежда получить работу и зарабатывать деньги.

Однако время шло, а нас не трогали. По-моему, дела на войне шли плохо, и у администрации не было времени заботиться о нескольких бычках.

...Примерно год спустя отделение полиции Бэрктауна попросило миссию прислать как можно больше молодых людей для работы на скотоводческих фермах. Большинство белых пастухов ушло в армию, и на фермах не хватало рабочих рук. Мы были безмерно рады получить наконец настоящую работу, за

которую платят деньги и на которой можно чему-то научиться, увидеть что-то новое, побывать в других краях. Мы собрали вещи, и вельбот повез нас в Бэрктаун.

Меня послали на ферму Тал-лауанта. Старшим загонщиком там был Оскар Бун. Мы с ним отлично ладили. В первый день он мне сказал: «Привет, парень. Что умеешь делать? Ездить верхом можешь?»

«Нет. Мне негде было научиться».

Тогда Оскар дал мне старую лошадь, тихую и небрыкаю-щуюся. Вскоре я уже нормально ездил верхом и присматривал за лошадьми.

Я освоил профессию скотника — загонял и тастил коров, ставил клейма и выполнял другие обязанности. Сначала было очень трудно, но потом я привык.

Работа начиналась с рассветом. Нас будили птицы. Мы завтракали солониной с лепешкой. Потом загоняли лошадей во двор, седлали их и выезжали; каждый вел в поводу двух сменных лошадей. Из трех лошадей, которые имелись у каждого пастуха, две предназначались для гуртовки скота и одна — для перевозки грузов, отгона отдельных коров от стада и другой работы в загоне.

Рано утром мы первым делом ловили и клеймили телят. Затем стадо сортировали. От производителей и молодняка отделяли забойных бычков и гнали на пастбище, где они нагуливали вес. Мы пасли их дня три-четыре в окрестностях одного колодца, затем передвигались к другому. В то лето была сильная засуха, скот отощал и требовал большой заботы.

Мы часто видели колонны армейских грузовиков, окутанные облаками пыли. Они направлялись к большим лагерям в районе залива. Среди солдат были и такие же аборигены, как я. Собранные нами длинные стада брели по дороге на юг, к товарной станции в Каджабби.

Контракт я подписал на год. Платили нам немного, но еды и табаку давали достаточно. Это было лучше, чем болтаться в миссии или добывать пропитание в лесу. На рождество после первого года работы я поехал домой. Я плыл на шхуне «Кора» и чувствовал себя счастливым. Впервые в жизни у меня в кармане были деньги — пятнадцать фунтов! — сумма небольшая, но мне она казалась значительной...

После войны я получил работу на скотоводческой ферме недалеко от берегов пролива. На этот раз я приступил к своим обязанностям в самом конце сезона дождей, когда земля была еще мокрой и болотистой и кругом стояла вода. Я не знал тогда, что наш босс собирается захватить своих соседей врасплох и увести с их участков молодняк и неклейменый скот, пока они сидят по домам и ждут сухой погоды.

В лагере нас было пять аборигенов и двое белых — повар и старший загонщик. Мы выехали из усадьбы вдоль (бурной речки, ведя каждый по две верховые и две вьючные лошади. Подъехав к забору, ограждавшему участок, мы спустились с берега и прошли немного по мелкой воде. У старшего были с собой клещи-кусачки, чтобы проделать отверстия в проволочной ограде. Тут и там в ней видны были заплаты в тех местах, где в дождливый сезон ее прорывали потоки воды.

Мы выделили двух разведчиков, которые должны были наблюдать за местностью по обе стороны реки и предупредить нас, если кто появится поблизости. Несколько недель мы сгоняли скот по реке и ее притокам. У нас набралось примерно пять сотен голов неклейменого скота, в основном телят. К этому времени я уже понял, что мы вовсе не помогали соседям, а занимались угоном телят и не-клейменок.

Лучших клейменых бычков или упитанных телок забивали себе на обед. Такого мы не могли себе позволить на нашей ферме. Отстрел клейменого скота — дело рискованное. Клеймо удостоверяет права собственности, поэтому лучше всего уничтожить его возможно скорее — на случай, если появится привлеченный выстрелами владелец.

Мясником у нас в лагере был мой приятель Вилли. Он отлично стрелял с седла. Выбрав и подстрелив упитанное животное, он подлетал галопом, соскакивал с седла и тут же срезал с туши тавро и отрезал уши. Затем он хватал палку и запихивал эти знаки собственности глубоко в кишечник коровы. Ни одному белому не придет в голову рыться там. Так было гораздо надежнее, чем закапывать или прятать срезанные куски в дупле. Затем Вилли надрезал шкуру по хребту и сдирал ее с одной стороны. Мы отрезали эту часть туши, накрыва

30