Вокруг света 1978-02, страница 9
Л. НЕМЕНОВА, наш спец. корр. ТЮМЕНСКИЕ ГОРИЗОНТЫ сот 200... Дальность до цели... Вот она, черная, обтекаемая мищень с небольшими выпуклостями крыльев по бокам. Каюров идет точно ее курсом, он не должен промахнуться. Он просто ждет, чтобы цель попала в «птички» его прицела. — Цель ваша, атакуйте! — Атакую, — повторяет Каюров и начинает на форсаже сближаться с мишенью. «Хочет наверняка, — думает Богдан, — ведь мог бы уже стрелять». Он сейчас выше Каюрова метров на 150; ему отлично видно, как 23-й заходит в хвост черной, похожей на торпеду цели. Вдруг происходит непонятное — мишень резко, будто подброшенная мощной пружиной, взмывает вверх, а Каюров по инерции проскакивает вперед. Теперь ему нужно время, чтобы перестроиться для новой атаки. А времени нет. Надо что-то делать. — 42-й, — слышится голос ведущего, — цель твоя, как понял? — Вас понял, атакую. — Богдан не узнает своего голоса, он почти хриплый и какой-то чужой. Мишень идет на одной с ним высоте, надо только немного выправить курс, всего на два-три градуса. Вот так. Теперь спокойно: ведь это твой первый пуск! Богдан видит мишень в прицеле. Пора. Он мягко жмет на кнопку «пуск», самолет вздрагивает от резкого толчка. Богдана по инерции бросает вперед к приборному щитку: это сходит ракета. Через мгновение впереди него небо озаряет ярко-оранжевый отблеск взрыва. Цель уничтожена. Индикаторы на КП фиксируют показания, на экранах остаются только две мерцающие точки — истребители, возвращающиеся на аэродром. Вечером Салеев свежевыбрит, подтянут и весел. И эта веселость сквозит в его словах, жестах, прищуре глаз. — Все, ребята. Завтра утром — домой... Предупреждаю — лететь в полном радиомолчании, это касается всех, не исключая именинников. — Салеев смотрит на Богдана Сподарко. — А то знаю вас... И никаких кульбитов, без пижонства. Все жены предупреждены. Обещаю день отдыха, потом обычная работа. И еще... Сегодня все было в порядке. Спасибо! Среднеазиатский военный округ щт . ■ колько? — спросил ■я ШШ Павленко. WL 9 i— Порядок, бригадир. Толщина льда — до метра. — Тронулись! Колона трубоукладчиков медленно двигалась по озеру. «Тюменская область... На севере — тундра, южнее — тайга, на юге — лесостепь. В северной и средней части широко распространены болота...» Заметку из Краткого энциклопедического словаря Анатолий Павленко выучил еще тогда, когда решил ехать на Север. Десять лет спустя он мог бы развернуть, эти скупые строчки в целые тома. Кто хотел прижиться в этом краю, должен был понять болота и освоить их, как осваивают пустыню, океан или горы. Видно, нас еще. любит кто-то, Видно, нас еще помнят где-то, Коль прошли мы вот это болото, Коль встречаем рассвет вот этот... Так писал когда-то молодой начальник одной из нижневартовских сейсмопартий Леонид Каба-ев. Прошли годы, Кабаев стал лауреатом Ленинской премии, сочинял уже в основном не стихи, а отчеты и статьи, а песня его все бродит по северным трассам... О болотах Тюменщины можно рассказывать бесконечно. Блуждающие по трясинам огни и внезапные стоны в ночи, словно грешные души взывают из-под земли; зыбучие острова, на которых оленя в какой-нибудь час засасывает намертво; странные цепкие стебли и мясистые цветы, напоминающие тропические лианы и орхидеи. Старики в поселках, притулившихся на окраинах этой вселенской хляби, клянутся, что встречали в чащобах невиданных зверей и птиц... Анатолий внимательно глядел вперед, прикидывая, скоро ли они выберутся на тот берег. Каждый такой переход невольно рождал у него мечты о бетонках, мостах, переездах... Машину слегка тряхнуло. Наледь, наверное. Шуршит снежная осыпь, посвистывает поземка, стеклянно звенит на ветру кустарник... В неспешные мысли ворвался скрежет. Анатолий привстал и свистнул от неожиданности: впереди провалилась льдина прямо с трубоукладчиком. Машина опустилась примерно на метр и стала недвижимо. Нарвалась, видно, на воздушную подушку — теплые снизу болота часто образуют их на морозе. Павленко выскочил из машины. К трубоукладчику уже бежали люди со всей колонны. — Что будем делать, бригадир? Годы, проведенные на Севере, научили Анатолия Павленко принимать решения. Он приказал на-холмить снежную насыпь и яко-рить трубоукладчик, а потом до седьмого пота возился со стропами, помогая ребятам вытащить машину. Он знал цену людям, с которыми работал: мастера, асы своего дела, такие не растеряются, не подведут. Но еще дороже ему были их стойкость и рабочая солидарность. В сильные снегопады, когда нельзя изолировать трубы и ребята имеют полное право отсыпаться за бессонные ночи, они не ложились. Играли в домино, читали, рассказывали байки — лишь бы не пропустить момент, когда метель утихнет. Потому что их ждали, на них надеялись смежники, а простой, даже вынужденный, — беда для всей трассы. Да, Север воспитывал на совесть... Анатолий порой со взрослой снисходительностью, как младшего брата, вспоминал себя, впервые попавшего в Западную Сибирь. Как трудно было после теплого Кавказа привыкать к здешним морозам, буранам, жестокой осени и неистовой весне! Бежать бы отсюда без оглядки, но трасса уже завладела им. Каждый метр траншей, каждая изолированная труба становились не просто выполненным заданием — это была пусть маленькая, но победа, она будоражила, не давала расслабиться, звала вперед. ...Трубоукладчик измаял их 6 Фото А. ЛЕХМУСА |
