Вокруг света 1980-08, страница 25

и выдернул пяток однолетних кед-ренышей, дружным кустиком выглядывавших из травы, осторожно стряс с корней землю и положил деревца на ладонь.

Мы подошли поближе и увидели: на нежных спутавшихся корешках висели черные скорлупки кедровых орехов.

— Чем мы ведем сейчас посадки? Саженцами, выращенными в питомниках. А не орехами, заметьте... — Парфенов глянул на Семена Васильевича, тот отвернулся. — Это кедровка постаралась, птичка, которой мы когда-нибудь поставим памятник. А она, как вы знаете, прячет свои запасы под лесную подстилку, в напочвенный слой. Что еще нужно говорить о значении максимального сохранения естественного почвенного покрова на лесосеках?..

В иллюминаторе медленно уплывал назад Алтай, весь золотой, как всхолмленное поле пышно цветущего подсолнечника. А впереди по курсу самолета клубились, ползли навстречу и закрывали землю облака. Отгорало и меркло таежное бабье лето...

Я вспоминал нашу поездку, и меня подмывало задать Виталию один, последний, вопрос.

— Слушай, Виталий, одного я не пойму... Идея вроде бы бесспорна, и логика элементарна: сохранить тридцати-сорокалетнее дерево вместо того, чтобы свалить его и бросить, не используя, а потом посадить на его месте двухлетний саженец. Что тут неясного, о чем спорить?

— Чего ты хочешь? — Парфенов неохотно оторвался от газеты. — Чтобы любая новая идея воспринималась без противодействия? А помнишь, сколько было споров, когда мы создавали Кедроград? Идея тоже ведь была простой...

Да, идея была простой и светлой. Но прошло много лет, прежде чем Парфенов в своей итоговой книге «Комплекс в кедровом лесу» написал: «Таким образом, наиболее приемлемой и эффективной для кедровых лесов является комплексная форма ведения хозяйства, которая позволяет целесообразно сочетать различные виды производств и ликвидировать параллелизм в использовании их сырьевых ресурсов».

— Знаешь, что во всем этом главное? — спросил Виталий и сам ответил: — Дело-то сделано. Сейчас в стране пять Кедроградов: Горно-Алтайский, Горячегорский в Красноярском крае, Бичурский в Бурятии, Тоджинский и Каа-Хемский в Туве. Пять спецлесхозов по комплексному использованию кедровой тайги

и это только начало! Дело двинулось, и обратного хода не будет.

В. КРАШЕНИННИКОВ

рысм

яшг—I етом 1971 года сотрудники ^я * I зоопарка в Базеле (Швейца-fi I рия) бережно сняли с грузовика несколько больших клеток, прикрытых материей. Судя по обратному адресу в накладной, они прибыли самолетом из Чехословакии,

В этом зоопарке, одном из лучших в мире, где ухоженные звери и птицы живут в условиях, максимально приближенных к естественным, принимать такие грузы было не внове. Однако взглянуть на обитателей клеток явились все — начиная с директора и кончая служителями.

Брезент с одной из клеток осторожно приподняли, и все увидели в ней крупную пятнистую кошку с кисточками на концах ушей, сильными широкими лапами и коротким, словно обрубленным хвостом. Припав всем телом к полу, оскалив зубы, она готова была дорого продать свою жизнь, на которую, впрочем, никто и не покушался. Точно такие же кош

ки сидели и в остальных клетках.

Директор зоопарка остался доволен осмотром.

— Сделать им прививки против бешенства, — распорядился он. — И на карантин!

Привезенных из Чехословакии зверей — а это были молодые рыси — не посадили в вольеры для обозрения посетителями. Их ждала иная, завидная для прочих обитателей зоопарка судьба.

В маленькой Швейцарии водится немало дичи. Даже близ Женевы с ее шумным аэродромом можно, например, увидеть семейство косуль. Примчавшись откуда-то по меже, они одним грациозным скачком буквально перелетают через шоссе перед са мым носом оторопелого водителя и скрываются в лесу. С началом сезона вокруг Женевы не умолкает пальба — это в окрестных лесах идет

23