Вокруг света 1981-11, страница 10

IT,

лывет

Б

Б. ПИЛИПЕНКО

елыи месяц

Още не слышно конского топота, а на горизонте все отчетливее вырисовываются темные точки. Они стремительно превращаются в мягкие грифельные линии у подножия заснеженных гор.

— Ца, ца!..—слышится одобрительное. Старики закуривают длинные трубки, и только это выдает их волнение. Скачки в разгаре, и вот-вот услышишь всхрапывание коней, увидишь горящие азартом глаза всадников.

Над юртами курятся дымки. Пришел Цаган cap.

Что же такое Цаган cap? Наш спутник поднимает руки к небу и, прикрыв глаза, говорит:

— О-о! Словами не передать. Это ведь Белый месяц — монгольский Новый год!..

Надо же, повезло — два раза в году удивительный праздник. Первый Новый год с елкой, с выстрелом шампанского, очень похож на наш. Только у Деда Мороза вместо шапки-боярки на голове л у вуз — сверкающая корона из красно-»>.■-« м-о лисьего меха. А сам Дед, или, ' ' •«■ ю здесь называют, Увлийн Увгун — <пн Старик, в великолепном бело-<чи дчпом дэли, в расшитых сапогах-гу-тул.чх с загнутыми носками. И конечно же, его сопровождает Цаган Охин — Снежная Дочка.

Ну а другой Новый год, Цаган cap, приходит по лунному календарю, когда уже ощутимо чувствуется весна. Пора стряхнуть с себя морозную тягостную усталость, почувствовать победу над бс;*;кз.^тг< отной, суровой зимой.

«(лдстлив тот, у кого бывают гости. Радостен тот дом, у коновязи которого стоят 1».»ии приезжих»,— гласит мон-1 •«кап поговорка. У юрты доярки \<т,е'У|ъ;« из госхоза «Партизан» было мною м.'пшш. Гости нагрянули не только Цаган cap — и на новоселье. Иов'мькап юрта со всей обстановкой и убргшгтжш: резными деревянными шкафчиками, телевизором, сервантом, зеркалом, ковром и так далее — подарок государства лучшей доярке республики.

Сколько же гостей вместил подарок... Сидят полукругом у хлебосольного стола на низеньких табуретках, во втором ряду на скамейках и лавках, стоят у входа. Но до !зсех дотягивается щедрая рука хозяина, у каждого в тарелке тонкие ломти только что сваренной баранины. Первый надрез части бараньей гуши делает самый уважаемый гост* Он сидит на почетном месте напротив входа в юрту с северной стороны, ^йу и острый нож в руки...

Пьем чай с молоком — монгольский, слегка подсоленный чай. Хандсурэн, с лица которой не сходит счастливая улыбка,— столько гостей сразу, — управляется по хозяйству, старается, что

бы всем было хорошо. И всем действительно хорошо: едят бозы, запивают кумысом, произносят тосты, переговариваются. Но уж так устроена юрта, что шума вовсе не слышно, он приглушен: скрадывается мягкими вогнутыми стенами.

Пожилая монголка, Герой Труда МНР доярка Надмид, в разговорах не участвует, но на ее лйце такое блаженство, что нетрудно угадать настроение. Хандсурэн, ее ученица, способная и трудолюбивая, надоила в прошлом году по четыре тысячи литров молока от каждой коровы. Даже по нашим меркам это хороший показатель. А если учесть, что под нещадным солнцем не так уж густо с кормами, то это результат отличный.

Последние годы в Цаган cap отмечают и День кооператоров, объединившихся для ведения сельского хозяйства. И в праздник принято говорить о делах: сколько планируется надоить молока, настричь шерсти, какие резервы использовать. Разговор этот продолжился в клубе, где передовикам госхоза вручали правительственные награды и знаки отличия.

А потом мы; снова увидели юных наездников. Среди них были и дошкольники пяти-шести лет, и ребята постарше. Но кавалерийская выправка — загляденье! Должно быть, и впрямь родились они в седле.

В первые месяцы Великой Отечественной тысячи таких же невысоких, но выносливых мохнатых лошадей Монголия отправила нашим бойцам. И однажды, когда на фронт прибыла монгольская делегация с подарками, кони узнали своих — потянулись к людям, одетым в дэли, заржали, забили копытами,

У Цаган сара масса всевозможных ритуалов и заповедей, которые можно уложить, наверное, только в песню. Раног утром Хандсурэн выйдет из юрты, потянет за веревку, чтобы открыть полог верхнего окна-тоно. Вернется к очагу и торжественно скажет семье, что небо чистое и день видится ей ясным. Все поймут: таким будет, таким должен быть весь год.

Ну а каково же тем, кто живет не в юрте — в городских домах? На угол проспекта, скажем, уже не выйдешь с хадаком — синей, как весеннее небо, лентой шелка — встречать дорогих гостей. Но и в городе стараются соблюсти все, что издревле вобрала в себя традиция.

На второй вечер Цаган сара {а он тянется пять дней) мы в гостях у знаменитого Мишигдоржа, человека легендарной Судьбы, делегата первого съезда коммунистической молодежи Дальнего Востока... В самой большой комнате на

столе горкой были выложены всевозможные печеные, вареные, вяленые и бакалейные яства. А бозы оказались такими же вкусными и ароматными, несмотря на то, что приготовлены на электрической плите.

Взмахнув крыльями и исполнив свое «ку-ка-ре-ку!», домашняя птица в одночасье стала особенно знаменитой и уважаемой в странах Азии — это пришел «год петуха».

Другие звуки будят город: гудки, сигналы... Тем не менее раз в двенадцать лет — лунный календарь повторяется с такой периодичностью — и здесь горластому предводителю куриного племени курят фимиам. Древние поэты воздали должное петушиным достоинствам, особенно выделяя смышленость, боевитость, темперамент, пунктуальность и... доброту (с этим не могу согласиться по собственному опыту, вспоминая соседского петуха).

Полагают, что особо везет тем, кто в «год петуха» родился. Они вроде наделены здравым смыслом, общительны, дальновидны, но и недостаточно осмотрительны в своих действиях, капризны. Но это уж, думал я, кому как повезет...

А реальные события подгоняют, за всеми даже не успеешь... В каждой юрте, в каждом доме госхоза «Батсум-бер» в ночь накануне Цаган сара устроили битулэг, проводы старого года. А вот кульминационный момент — встреча Нового года — проходит не в полночь, а начинается утром с первыми лучами солнца.

Голубое бездонное небо — кстати, ни разу в Цаган cap даже облачка не видел,— кажется, каплями упало на землю. Весь народ в ярких дэли, но особенно выделяются голубые.

Когда мы выходим из конторы госхоза, его руководители и главные специалисты чем-то напоминают вереницу Дедов Морозов. Есть что вручить лучшим людям, есть чем одарить...

Сегодня едем к знатному овощеводу республики бригадиру Пурэву. Еще задолго до того, как наши машины встанут у коновязи, вблизи дома вижу могучую фигуру хозяина. Исстари заведено, что он встречает гостей на улице. С поклоном протягивает руку, слегка обнимает, щекой трется о щеку.

Пурэва я видел раньше на плантации — в стеганке, перепачканного землей. А тут сияющий, в новеньком дэли, в лувузе, отороченном собольим мехом. Он пропах морозцем и лесом, что сбегает по чернеющим невдалеке горным падям прямо в долину, к покрытым снегом овощным делянкам.

Вот и хозяйка — маленькая шустрая Должинжав. Кто в эдюй семье больше

ВЕСТИ ИЗ БРАТСКИХ СТРАН