Вокруг света 1981-11, страница 8

зету с тиражом в 50 тысяч экземпляров, представляющую интересы крупной торговой и финансовой буржуазии.

— Будто сам не знаешь! — воскликнула Делия.— «Импаргьяль» весьма пристрастна в подборе новостей для публикации! — Получилась игра слов: «импарсьяль» по-испански «беспристрастный ».

— Послушай-ка... — Пепе помедлил колеблясь.— Я, кажется, смогу помочь тебе напечатать репортаж в «Нотисиас». Под псевдонимом. Причем так, что никто не узнает о твоем авторстве. Никто не узнает даже у нас в газете, Понимаешь?

— Я не боюсь, даже если и узнают.

— Не храбрись. «Эскадрон смерти» не посмотрит, что ты у нас красавица в расцвете лет.

И «Эскадрон смерти», и «Мано бланка» («Белая рука»), и «Тайная антикоммунистическая армия», и «Молодежная антикоммунистическая армия» — фашиствующие террористические организации — уже не раз расправлялись с журналистами, которые осмеливались писать об убийствах оппозиционеров-патриотов и демократов.

— Ну что же, буду тебе благодарна, если репортаж увидит свет.

И он увидел свет.

Прошло три месяца. 25 января 1979 года «Нотисиас» напечатала еще один репортаж Делии Монтес. Тоже о политическом убийстве.

«День был жаркий, безоблачный, безветренный. Но в машине, которая ходко шла по столичному авеню Реформы, водитель поднял стекла и включил кондиционер, нагнетавший прохладу. Водителем был пятидесятидвухлетний Альберто Фуэнтес Мор, экономист, депутат конгресса, бывший министр иностранных дел и бывший кандидат от оппозиции на пост вице-президента. Он ехал один, без телохранителей. И даже не был вооружен, что в условиях нашей прекрасной Гватемалы — признак отчаянной храбрости.

Авеню Реформы — улица оживленная, забитая машинами. Мор не обратил внимания на пристроившийся сбоку легковой автомобиль. А люди, сидевшие в нем, напротив, не отрывали глаз от машины экономиста и политика. В их автомобиле стекла были опущены, и в двух окошках вдруг одновременно возникли стволы автоматов. Треск очередей перекрыл уличный шум.

Мгновенно продырявленные стекла машины Мора покрылись паутиной трещин, а сам он обезображенным, окровавленным лицом ткнулся в руль.

Какой-то прохожий застыл на тротуаре. «Свидетелей нам не надо»,— выкрикнул один из убийц и дал короткую очередь. Прохожий упал замертво. Другой свидетель был застрелен на следующий день.

Преступники старательно прятали

6

концы в воду, но это не помешало им наутро позвонить в газеты и сообщить название своей секретной военизированной организации: «Сила вооруженного действия». Зачем? А затем, чтобы за ширмой этой призрачной, никогда не существовавшей организации укрыть подлинных организаторов преступления».

Делия была убеждена — убийство организовано гватемальским военным режимом и Вашингтоном. Но напечатать это не решилась бы даже такая газета, как «Нотисиас», бравирующая своей независимостью.

Журналистка знала о причинах расправы. Альберто Фуэнтес Мор хотел создать социалистическую партию, успел уже приступить к ее формированию и даже готовил бумаги, необходимые для юридического признания организации. Его предупреждали, что создание такой партии «будет играть на руку красным». Угрожали расправой. Но он упорно шел к поставленной цели. Больше того, стало известно, что он готовит к печати статью, в которой обращался к властям с призывом легализовать Гватемальскую партию труда — партию гватемальских коммунистов, работающую в подполье. «Это уже слишком!» — решили на правящих олимпах двух столиц, северной и южной. Смертный приговор вольнодумцу был предопределен.

Вдова Альберто Фуэнтеса Мора наивно поехала искать правду в США. Там она устраивала пресс-конференции, на которых обвиняла правительство Гватемалы в организации убийства своего мужа.

А в это же самое время, в феврале, Вашингтон с почетом принимал «высокого гостя» — генерала Гарсиа, главу гватемальского режима.

Оппозиции были ясны подлинные виновники преступления. Мануэль Колом Аргета, профессор столичного университета и руководитель партии Единый фронт революции (социал-демократической направленности) гневно потребовал от властей «гарантировать жизнь граждан республики». Ему было суждено стать следующей жертвой.

И опять Делия Монтес опубликовала в «Нотисиас» репортаж о гибели профессора.

«Мануэль Колом Аргета ехал в своей машине по одной из центральных авеню столицы. Сзади шел автомобиль с двумя его телохранителями.

Остановившись у светофора, профессор оглянулся на машину телохранителей и увидел их встревоженные лица. Тогда Аргета осмотрелся по сторонам и понял, что дело неладно: и он, и его люди сзади и с боков взяты в полукольцо несколькими автомобилями и мотоциклами. «Как стая волков!» — пронеслась мысль.

Зажегся зеленый свет. Колом Аргета резко, с места рванул вперед.

Стрелки часов на циферблате приборной панели показывали четверть двенадцатого дня. Раздались выстрелы. Это прикончили охрану политика. В зеркале заднего обзора он видел все происходящее в деталях и еще сильнее нажал на педаль акселератора. На предельной скорости машина проскочила один квартал, другой. Неужели удастся уйти? Но тут его обогнал желтый «мерседес», круто завернул и, визжа тормозами, перегородил улицу. Колом Аргета попытался объехать препятствие. Однако еще один быстроходный «мерседес» закрыл дорогу.

Подоспели и другие преследователи. Из окон автомобилей и с мотоциклов открыли пальбу. Стреляли в голову. Стреляли метко.

Дюжина автомобилей и шесть мотоциклов, участвовавших в операции, поспешно разъехались в разные стороны. Прохожие обратили внимание, что почти все они были без номеров. Ненужная предосторожность!»

Заключительная часть репортажа не увидела света. В этом куске, вычеркнутом редактором, говорилось:

«Убийц некому было преследовать, некому было ловить. Правительство, его армия и полиция сами организовали это покушение.

Так прямо и заявили журналистам братья убитого и его сестра, прибывшие на место трагического происшествия.

Лупита, сестра покойного, добавила, горько покачав головой:

— Я знаю, почему его застрелили. После смерти Мора он оставался единственным крупным лидером легальной оппозиции».

Были и другие причины. Оппозиция рассматривала Колома Аргета как возможного кандидата в президенты на будущих выборах. Выступить в такой роли ему было тем легче, что после упорной восемнадцатилетней борьбы он добился наконец официального признания своей партии — Единого фронта революции. Добился за неделю до покушения. Как политического деятеля его знала вся страна. Еще в первой половине семидесятых годов он занимал пост алькальда — мэра столицы. Реакция скинула его с этого поста во время жульнических выборов .1974 года. Он не принял поражения, протестовал против фальсификации голосования, пытался сплотить воедино различные оппозиционные течения.

200 тысяч человек вышли проводить в последний путь Колома Аргета, показав тем самым, что убийствами народ запугать нельзя.

Попытки обезглавить оппозицию продолжались и в 1980 году. Жертвами их стали преемники Колома Аргета.

Делия Монтес писала:

«5 марта 1980 года новый генеральный секретарь Единого фронта революции Хорхе Хименес Кахас сидел

I