Вокруг света 1981-11, страница 41

«Застава Симада». Мимо заставы проезжает феодал со свитой и челядью. Перед тем как перенести знатного путешественника через реку, старшины цеха носильщиков кланяются ему.

художники, по их собственному признанию, во многом формировали свое видение мира и творческую манеру под влиянием выставок японских гравюр.

Однако в то время, когда гравюры укийо-э создавались, мало кто (кроме, может быть, самих художников) относился к ним всерьез. Токугавские эстеты к искусству их никак не относили. На них смотрели так, как сегодня смотрят на рекламные листки и дешевые открытки. Разве можно их даже сравнивать с канонической живописью по шелку! В ней всегда заключался глубокий буддийский подтекст. А эти вульгарные изображения захолустных застав, низменных сцен труда и быта грубого простонародья могли интересовать лишь само простонародье.

И они его действительно интересовали. Тех, кто не был в Эдо — так тогда называли Токио,— тянуло поглядеть на ведущие туда дороги, обстановку торговых кварталов города, портреты знаменитых гейш и актеров. А те, кто жил в Эдо и все это видел, с удовольствием рассматривали, как художник отразил игру актера Дан-дзюро 7-го в новой постановке «Тю-сингура» или как знаменитая гейша с ее всем известной кокетливой улыбкой примеряет новое кимоно.

В общем, гравюра укийо-э играла в жизни японского общества примерно такую же роль, какую сегодня играет фоторепортаж в иллюстрированном журнале. Гравюрами украшали жилище, они были дешевы. Их наклеивали на ширмы, на двери, на печные экраны.

Гравюра явно не пользовалась вниманием верхушки общества и благодаря этому избежала мертвящей канонизации. Правда, токугавские власти не были бы сами собой, если бы и тут время от времени что-нибудь не запрещали. В 1842 году запретили изображать актеров и красавиц. Но запрета на изображение моста с идущей по нему красавицей не было, и художники изображали мост. Запретили печатать картины более чем в семь красок. И художники стали отбирать сочетания ограниченного числа красок, добиваясь скупыми средствами максимального эффекта. Изданием гравюр в то время уже занимались крупные дельцы-издатели, конкурировавшие между собой. Они откликались на запросы потребителя, заказывали художникам большие серии гравюр на темы, пользовавшиеся наибольшим спросом. Им и доставались основные прибыли. Художники же получали мизерный гонорар.

Среди многих художников, создававших гравюры в первой половине

|Т

XIX века, особенно выделяются два ярких таланта — Хокусай и Хиро-сиге. Творчество Хокусая шире по масштабам и разнообразнее, зато именно Хиросиге заслужил у потомков звание «самого японского среди японских художников».

Андо Хиросиге родился в Эдо в 1797 году в семье самурая Андо Гэ-нэмона, наследственного бригадира пожарной команды. Пост этот перешел Хиросиге после смерти отца, когда ему было тринадцать лет. Однако командование бравыми пожарными было не по душе Хиросиге. Он поступил в ученики к известному мастеру гравюры Тоёхиро из школы Утагава и показал такую одаренность, что уже через три года получил диплом мастера.

До тридцати пяти лет художник не выезжал дальше окрестностей Эдо. Рисовал виды родного города, портреты актеров и гейш, композиции в жан

ре «цветы и птицы». Многие из них признаны сегодня шедеврами, да и в то время их ценили и охотно покупали. Но издатели заметили, что наибольшим спросом пользуются виды дорог, придорожных станций, достопримечательностей, ярмарок, лавок, архитектурных памятников, пейзажи.

В 1832 году Хиросиге просит разрешения участвовать в церемониальной свите самураев. Сёгун, фактический правитель страны, живший в Эдо, ежегодно к разным датам посылал лишенному реальной власти, но продолжавшему считаться священным императору, жившему в Киото, традиционные подарки. В тот раз отправляли белого коня.

Знаменитый пятисоткилометровый приморский тракт, соединяющий две столицы Японии, всегда был — да и поныне остается — самой оживленной

39