Вокруг света 1982-07, страница 24

числе и у нас — под названием тур. Этому, разумеется, предшествовало тщательное исследование свойств препарата.

Вот о результатах такого изучения, в частности, на поливных землях и узнал Груздев. Им занималась Лидия Дмитриевна Прусакова из Института физиологии растений АН СССР. Тогда они и не предполагали, что со временем взаимный обмен идеями перерастет в серьезное научное сотрудничество.

В ту пору студента Груздева заинтересовали три обстоятельства. Первое: ретардант и в самом деле радикальное средство против полегания ряда злаков. Второе: действие препарата на качество зерна не вполне ясно. И третье: на ячмене и овсе он дает осечку. «Почему?» — задался вопросом Груздев. Но готового ответа не получил.

И он решил добыть его сам. Самонадеянность? Наивная вера молодого, комсомольского возраста человека, что секреты природы открываются с такой же легкостью, как обложки учебников? Ни то, ни другое. Студент располагал неплохими возможностями: в учебном хозяйстве Тимирязевки в достатке делянок для опытов, а в лабораториях фелсультета — первоклассное оборудование для биохимических исследований. Но самое главное — Леонид Груздев оказался неплохо подготовленным к научной работе. Он вырос в семье, где проблемы агрохимии были не только предметом профессионального интереса, но и настоящим увлечением. Не случайно оба младших брата Леонида — как и он, коренные москвичи — тоже избрали себе профессии, близкие к сельскому хозяйству.

И еще. Руководителем кружка студенческого научного общества, где занимался Груздев, был профессор Борис Павлович Плешков — продолжатель школы академика Д. Н. Прянишникова, заложившего основы советской агрохимии. В кружке поощрялась самостоятельность и высоко ценилась эрудиция.

В центре научных интересов Плешко-ва было изучение обмена белков у растений. Этим увлекся и Груздев. Потому-то для него естественно было задаться вопросом: а что происходиГпод действием ретарданта внутри зерна? В конечном счете это ведь вопрос качества зерна, муки и хлеба. А уже тогда, во второй половине шестидесятых годов, становилось все более очевидным, что рост валовой отдачи хлебного гектара все чаще идет за счет снижения традиционного качества русской пшеницы.

Что же ему удалось выяснить?

Не столь уж и мало. Тур увеличивает содержание хлорофилла в листьях, там интенсивнее идет фотосинтез, колос лучше питается, повышается урожай. Тур активизирует азотный обмен, в зерне накапливается больше клейковины; из такой пшеницы получается пышный, подъемистый хлеб.

Но ретардант требовал самой высокой культуры земледелия.

А вот почему этот препарат плохо справляется с полеганием ячменя и овса — выяснить не удалось.

«Аннушка» уже на верхнем «ярусе». Перемещение панорамы внизу вновь замедлилось. Наблюдатели — у иллюминаторов, работа продолжается, хотя самолет по-прежнему чувствительно болтает, а боковой ветер старается сбить его с курса.

После ряда вполне благополучных полей появилось иное... Оно было красивым — чуть ли не сплошь зеленым; даже темных линий междурядий почти не было видно — они просматривались лишь кое-где пунктирными строчками. Груздев знал: эта красота обманчива, ему не спутать ее ни с чем, он достаточно имел дело с полями, одолеваемыми сорняками.

...Году примерно в семьдесят первом, на одной из Всесоюзных конференций по ретардантам, где Груздев выступал с докладом, к нему подошел незнакомый мужчина лет тридцати и без долгих расспросов, предложил:

— Давайте работать вместе.

Его певучая речь наводила на мысль, что он приехал с Украины или с Дона, и было в этом подвижном человеке нечто располагающее к себе. Разговорились. Георгий Николаевич Ненайденко оказался действительно приезжим, но не с юга, а из Иванова, где преподавал агрохимию в местном сельскохозяйственном институте. И очень интересовался влиянием тура на урожаи ржи.

Он брался поставить опыты в хозяйствах Ивановской и соседних областей Нечерноземья. А вклад молодого коллеги видел в изучении качества опытных образцов зерна. К тому времени Леонид, окончив Тимирязевку, работал в Центральном институте агрохимического обслуживания сельского хозяйства (ЦИНАО), располагавшем самыми совершенными приборами-анализа-торами.

— Что ж, по-моему, кооперация — это вообще двигатель науки,— улыбнулся Груздев и тут же определил тему для совместной работы: изучить на разных злаках действие тура в сочетании с гербицидами.

— Согласен,— сказал Ненайденко,— у нас в области много земель, страдающих от сорняков.

Еще в академии Груздев пробовал смешивать ретардант с гербицидами — дешевле и проще для полевой практики. Тогда эксперименты завершились неудачей. У пшеницы, опрысканной смесью тура с гербицидами, обожгло листья. Они засохли и опали, урожай существенно снизился. А ведь это был знаменитый озимый сорт Миронов-ская-808 — очень выносливый, способный хорошо приспосабливаться ко многим напастям.

Примерно в то же время Прусакова установила, что у хлеба из пшеницы, обработанной в поле туром и гербицидом, иногда появляется горьковатый привкус. Но ведь ничего такого не

случалось, когда делянки опрыскивали отдельно каждым, из препаратов. Откуда же это свойство смеси? «А неудача ли это?» — спрашивал себя Груздев. Да, смесь была несколько более токсична. Но подобное могло означать и еще одну вещь: при совместном действии препараты почему-то становятся активнее. А если так, то не напрашивается ли вот какое полезное следствие — их можно применять в меньших дозах.

Тогда он не успел проверить свою мысль — пришло время защиты диплома и расставания с Тимирязевкой. Но вопросы, как бы повисшие в воздухе, продолжали его занимать. Потому-то с такой готовностью он и откликнулся на предложение Ненайденко.

Эффективность гербицидов общеизвестна!..

Но вот ведь какое дело! Освобожденные от сорняков культурные растения бурно шли в рост. Такие, конечно же, созрев, полягут. Здесь бы и поработать ретарданту, соединив его с гербицидом. И Груздев пришел к мысли, то комплекс — удобрения, гербициды, ретардант — мог бы стать истинным инструментом управления урожайностью. Он хотел снизить и токсичность смесей.

Вскоре заложили опыты на делянках учхоза Ивановского сельскохозяйственного института, а позже — на полях Владимирской, Костромской и той же Ивановской областей. Ненайденко, несмотря на крайнюю занятость со студентами и аспирантами, с присущей ему энергией быстро и с размахом организовал постановку эксперимента. Действие различных вариантов смесей тура с гербицидами изучали на пшенице, ржи, ячмене и овсе. С ранней весны до осени он при первой же возможности мчался на «газике» к полям.

Груздев же обычно появлялся на полях лишь время от времени, чтобы взять пробы растений. Только когда получал в ЦИНАО очередной отпуск, мог наблюдать за посевами сколько хотелось. Проб за лето у него набиралось столько, что на их изучение уходили все осенние и зимние месяцы...

Почти девять лет шла добыча фактов на полях Нечерноземья.

Это был интересный процесс: неизвестное становилось очевидным. Вот кратко его ход. Множество участков. Разные дозы смесей. Груздев анализирует первую группу проб: в ней исчез горьковатый привкус хлеба. Хорошо. А как вели себя те же образцы в поле? К сожалению, полегали. Другие варианты: на листьях пшеницы нет ожогов, но при этом, увы, благоденствовали и сорняки. Тоже плохо. Третья группа вариантов... Двадцатая... Сотая... Наконец-то! Найдены оптимальные дозы смесей. Надо еще и еще проверить. Что это? Опять разные результаты: в некоторых образцах зерна явно убыло белка. Откуда образцы? Есть ли здесь какая-то закономерность? Ага, вот в чем дело: все они с неудобренных полей! А что дала та же

22