Вокруг света 1982-08, страница 11

ЖИЗНЬ ВНУТРИ КАМНЯ

лась венгерской пустой. Как раз в семьдесят четвертом, когда я защищал диплом, ВКСМ, наш комсомол, взял шефство над здешним госхозом. Сам я ньирбаторский, у нас хоть и город, но большинство людей заняты в сельском хозяйстве. Я попросился сюда.

Мы даже не ожидали, сколько молодых ребят к нам придут! Все-таки, здесь, в пусте, работа тяжелая, можно было бы, наверное, найти что-нибудь и полегче. Степь, она степь и есть, хотя, конечно, у нас из любого места до Ньирбатора куда ближе, чем, скажем, в монгольской степи до Улан-Батора. Но летом солнце палит, зимой ветер сечет и хлещет. Мы ведь занимаемся традиционными для пусты отраслями, овцами прежде всего.

С мыслью сохранить пусту пришло и желание сберечь то, что создавалось в ней веками. Быт, костюмы, танцы, песни. Каждую осень в Бал-мазуйвароше состязаются всадники, съехавшиеся со всей Хортобади,— самой большой из венгерских пуст. Наездники гоняют мяч в человеческий рост, заставляют, не спешившись, коня садиться, а то запрягут тройку в бричку и пролетят между двумя письменными столами, за которыми сидят невозмутимые судьи. Кстати, в Венгрии пришли к выводу, что коня на селе машиной не заменить. И на сельской дороге часто видишь тяжелые телеги, которые тянет пара ухоженных лошадей.

На празднике в котлах варится пастуший «биркапёркёлт» из мелко нарезанной баранины — скорость приготовления и вкус блюда тоже оценят знатоки — судьи соревнований.

Готовятся к выступлениям певцы и танцоры. Для этого и существуют повсюду «танцхазы». В точном переводе — «дома для танцев». Они всегда были в венгерских городках и селах чем-то вроде клубов. Потом они вышли из обихода, вытесненные корчмами. А теперь возродились снова, и нет, наверное, в стране населенного пункта, где не открылся бы танцхаз. Только здесь не танцуют современных танцев и не крутят «Би Джиз». Для того есть дискотека — тоже обязательный атрибут жизни и деревни и города. В танцхазе играют народную музыку, и дело чести музыкантов исполнять обязательно местные мелодии, выудить где-нибудь на чердаке домодельный инструмент, привести в божеский вид и освоить. Здесь же хранят и национальные костюмы — не усредненные общевенгерские, а характерные именно для данного района.

Танцхаз открылся в шесть. В просторном зале на невысокой площадке сидели пятеро усачей в белых рубахах и штанах. Народ еще толпился на улице, и оркестр тихо наигрывал для себя,— а может, так зазыва

ли людей. Время от времени прерывая музыку, скрипач что-то говорил музыкантам. Потом поднимал смычок, резко взмахивал им: начиналась подпрыгивающая мелодия цимбал, ее подхватывал инструмент вроде кларнета, отбивала на досочке с зубцами такт палочка, и хлюпающе вторил им дышащий кожаный мешок, в котором вверх-вниз ходил пестик. s '

Наконец стали заходить люди, и, когда набились битком, по знаку скрипача музыканты поднялись и запели. Первый куплет — без сопровождения. «Если в пять часов ты встанешь, в полшестого завтрак съешь, если в три с обедом кончишь, в восемь ужин соберешь, если в девять спать заляжешь, до ста лет ты проживешь!»

— Распорядок жизни в пусте,— шепнул мне Ласло.— До шести дрыхнуть будешь, пиши пропало, от такой работы толку нет.— И подхватил вместе со всем залом второй куплет. Музыканты уже не пели, взялись за инструменты и повели мелодию.

Я не сразу понял, кто поздоровался со мною, и, неуверенно кивнув, признал нашего голоногого знакомца, Гусиного Дюри. Теперь на нем была рубашка с черным ркилетом, узкие брюки, заправленные в надраенные сапоги. Под мышкой он держал свою шляпу — и почему-то веник. Пока я вспоминал, как по-венгерски «веник», чтобы спросить, к чему он здесь, подошло еще несколько парней, и все с вениками.

— Агшэпрютанц! Танец с вениками!

В круг вышли парни. Они сноровисто перебирали ногами, подпрыгивали, лихо щелкали каблуками, и веники летали вокруг - то в руках, то на плечах. Потом, зажав веники щиколотками, танцоры в отчаянном пируэте шаркнули ими по полу, отчего поднялась густая пыль.

А музыканты пели: «Холостой я парень, не женюсь! Без тебя, голубка, обойдусь! Все я сам умею, все я сам успею, даже веником по комнатам пройдусь!»

Пел весь зал, и танцевал весь зал, и пели музыканты, и звенели цимбалы, и хлюпал кожаный мешок с пестиком. Кто в полном костюме — в жилете и сапогах, кто в джинсах и босиком. Плясал Немечек Ласло, плясал немолодой инженер Булчу. Плясал и я — то, что мне самому казалось чардашем, а окружающим, наверное, то ли индейским, то ли негритянским танцем.

Снова запели музыканты свою песню-совет, как дожить до ста лет.

«Если в пять часов ты встанешь...»

Я оглянулся. До ста лет всем было далеко. А многим — даже до тридцати- Ньирбатор — Хайдусобосло — Москва

Хотя жизнь на Марсе пока не обнаружена, это вовсе не значит, что ее там нет, считает западногерманский биолог доктор Фридманн. Основанием для подобного довольно рискованного утверждения стала, как это ни парадоксально, Антарктида. Точнее, колонии микроскопических лишайников, живущих в глыбах песчаника. Размер их достигает четвертой части дюйма, причем они нигде не. выходят на поверхность камня. Доктор Фридманн, занимающийся изучением антарктических лишайников с 1974 года, полагает, что условия на шестом континенте во многом сходны с марсианскими. «Если лишайники нашли экологическую нишу и сумели приспособиться к суровому климату Антарктиды, то живые организмы,— считает он,— могут существовать внутри камня и на Марсе».

ЭФФЕКТ «ЖИРАФЬЕЙ ШЕИ»

На востоке Бирмы лежит высокое плато, которое с древних времен облюбовало племя падаунгов, славящееся умелыми рисоводами. Но не только рисом знаменит этот край, нередко именуемый «Страной женщин с жирафьими шеями». Легенда гласит, что когда-то, давным-давно, тигр перегрыз горло одной девушке. С тех пор местные женщины носят огромные витые обручи, закрывающие шею.

Этот обычай живет века. Здешние девушки ходят, гордо подняв голову. Впрочем, иначе они и не могут: столб витой меди весом чуть ли не десять килограммов и высотой сантиметров тридцать никак не позволяет опустить подбородок. Бедняга может пить только через соломинку. Но ради престижа и «красоты» она согласна терпеть.

Голос падаунгской матроны звучит как из глубокого колодца, зато осанка неподражаема. За годы ношения «ярма» шейные мускулы почти полностью атрофируются. В старину обычай предусматривал наказывать женщин за супружескую неверность снятием этого «украшения»: шея была уже Не в силах поддерживать голову, и нередко несчастная погибала от удушья.

Один американский медик решил разгадать загадку: как достигается эффект «жирафьей шеи»? Растягиваются ли шейные позвонки? Или удлиняются только соединяющие их связки? Может быть, наконец, расширяются пространства дисков между позвонками?

Как только в больницу Рангуна поступила женщина из племени падаунгов, врач подверг ее рентгеноскопии. Выяснилось, что шея у нее... вовсе не растянута. А вот грудная клетка сильно опущена. Выяснилось, что каждый виток меди добавлял вес, который принимали на себя ключицы и ребра. В конце концов они поддались и опустились. А шея просто казалась длинной...

ЗАГАПНИ ПРОЕКТЫ ОГНРЬГТИЯ