Вокруг света 1984-08, страница 45

запирались — замков на Тортуге не ведали.

К 1635 году уроженец Дьеппа Пьер Легран уже довольно долго находился в Карибском море, сколько точно — установить невозможно. Достоверно известно лишь, что в один прекрасный день — шел январь или февраль указанного года — он крейсировал по спокойному морю на траверзе мыса Тибу-рон, западной оконечности Эспаньолы. У Леграна был четырехпушечный лю-гер ¹, экипаж которого состоял из двадцати восьми вооруженных до зубов молодчиков.

Судно, равно как и люди, находилось в плачевном состоянии: Легран вот уже которую неделю упрямо бороздил море, не разрешая пристать к берегу. Порции были урезаны до крайности, питьевую воду выдавали чуть ли не по глотку. И вот дднажды к полудню впередсмотрящий заметил три галеона, шедшие курсом норд, то есть на Кубу. Нападать на эту троицу было чистым безумием, и Пьер Легран с горечью глядел на уплывавшую богатую добычу.

Три гордых галеона таяли на горизонте, когда рулевой, оглянувшись, вдруг заметил в противоположной стороне еще один парус. Галеон шел один.

— Ну уж этот будет наш! — воскликнул Легран.

Экипаж с превеликой радостью воспринял весть о предстоящем сражении. Однако по мере приближения галеона восторги поумерились, ибо кусок был, похоже, не по зубам. Четыре мачты, пузатый корпус, а главное — торчавшие из многочисленных портов орудия. Их стволы подействовали отрезвляюще на горячие головы. Правда, самые отчаянные кричали, что чем крупнее корабль, тем жирнее добыча, но более опытные морские волки помалкивали.

Пьер Легран хорошо знал свою братию. Он спустился ненадолго в каюту судового хирурга, преданного ему до мозга костей, и отдал приказ, о котором экипаж узнал гораздо позже:

— Будем брать галеон на абордаж. Все поднимутся на борт «испанца». Вы пойдете последним. Прежде чем покинуть люгер, сделаете пробоину в днище...

Вахтенные матросы на палубе «испанца» нисколько не обеспокоились появлением крохотного неказистого люге-ра. О его приближении было доложено капитану, но тот даже не удосужился выйти из каюты, где играл в карты.

Все свободные от вахты матросы спали в кубрике или чинили дырявые робы. Лишь вахтенные, свесившись через борт, смотрели на суденышко, козявкой прилепившееся к борту галеона. Что им надо, этим оборванцам? Наверное, хотят выклянчить остатки провизии — иную причину просто невозможно было вообразить.

— Эй! Чего вы хотите?

¹ Люгер — небольшое двух- или трехмачтовое судно с рейковыми парусами. (Примеч. пер.)

Ответы были неразборчивы. Может показаться странным, но вахтенный офицер галеона не заподозрил ничего дурного. Впрочем, он уже вторично послал сказать капитану и сейчас спокойно ожидал приказаний.

Дальше дело пошло быстро — в типичной для флибустьеров манере. На планшир галеона наброшены «кошки», нападающие мгновенно оказываются на палубе, вахтенные перебиты, флибустьеры кидаются на корму, и вот уже капитан с изумлением видит наставленный на него пистолет. Три минуты спустя Пьер Легран с юта громогласно возглашает сбежавшемуся экипажу:

— Пороховой погреб наш. При малейшем сопротивлении взлетите на воздух!

Испанцы были поражены еще больше, чем их капитан, ибо не видели рядом с галеоном никакого судна: люгер, продырявленный хирургом, затонул в считанные минуты. Мгновением позже весь экипаж захваченного корабля был загнан в трюм.

Из шикарной каюты в кормовой пристройке показывается, озираясь в недоумении, почтенный седовласый сеньор: вице-адмирал. Оказалось, что этот галеон, вооруженный пятьюдесятью четырьмя орудиями, не обычный корабль, а флагман флота, доверху набитый богатствами и провизией. Пираты были вне себя от радости, но Пьер Легран держал их в железной узде — нельзя было допустить, чтобы они, как звери, накинулись на еду и вино.

— Готовиться к маневру!

С помощью нескольких испанцев флибустьеры обрасопили реи, и галеон взял курс на Эспаньолу. Легран выбрал для стоянки тихую, уединенную бухточку, где выгрузил пленников: «Катитесь ко всем чертям!» Те немедля двинулись в глубь леса. Несколько добровольцев остались на борту у пиратов марсовыми.

Неизвестны подробности о состоявшемся в бухте совете. До нас дошел лишь гот факт, что на нем было принято самое поразительное в истории флибустьерства решение.

Галеон подобных размеров и с таким мощным вооружением мог бы стать в руках разбойников грозной плавучей крепостью, способной навести страх на все Карибское море. Он один был равен целому флоту. Но нет. Пираты решили отправиться на нем... в Европу.

Пьер Легран тут же взял курс на Францию и без приключений прибыл в Дьепп. Деньги, вырученные от продажи груза и самого галеона, были поделены между участниками так, что никто не остался в обиде. Легран осел в Дьеппе, где зажил как богатый буржуа — заветная мечта всех уголовников.

История эта наделала много шума. В Дьеппе тысячи зевак собрались поглазеть на захваченный галеон, и зрелище его побудило немалое число «рыцарей фортуны» отправиться во Флибустьерское море: они, словно оводы, кинулись жалить галеоны.

«Выгнать пиратов с Эспаньолы!» — такова была ответная реакция испанцев, для которых гнездовье ворогов в самом сердце их владений стало хуже бельма на глазу. Плохо информированные, они не видели разницы между бу-каньерами и флибустьерами и поначалу накинулись на мирных охотников. Высадив десанты, они перебили несколько сот буканьеров ночью, когда те спали.

Карательная операция вызвала буйную ярость среди специалистов по заготовке мяса, которые были еще и отменными стрелками. На острове развернулась подлинная война на уничтожение, но буканьеры, действовавшие мелкими мобильными группами, быстро взяли верх. Испанские плантации были сожжены, их фермы разрушены, жители небольших поселков в глубине острова истреблены до последнего человека. Гарнизоны и наспех вооруженные испанские ополченцы оказались бессильны против умелых охотников, прятавшихся в лесу, оттуда их ружья били без промаха.

Тогда власти приняли другое решение: «Систематически уничтожать скот на острове, чтобы задушить пиратов голодом». Эта тактика поначалу казалась более эффективной, поскольку буканьерам было куда трудней защищать одичавших животных, нежели испанцам — свои плантации. Несмотря на чувствительные контратаки, испанцы упорно продолжали уничтожать все живое, не щадя даже диких собак. За два года живность на острове была выбита настолько, что большое число буканьеров — примерно половина — было вынуждено сменить профессию. Испанцам в конечном счете это не принесло никакой выгоды, поскольку буканьеры влились в ряды своих постоянных заказчиков — флибустьеров.

Между тем в ходе кампании испанские власти начали понимать, что в разбойном промысле маленький островок Тортуга играл куда более важную роль, чем огромная Эспаньола.

Вполне вероятно, что, когда в 1638 году испанцы подогнали к Тортуге с десяток галеонов и высадили на остров мощный десант, орудий там было совсем немного, возможно, даже совсем не было. Зная от бежавших пленников о распорядке жизни на Тортуге, испанцы выждали, покуда все флибустьеры не отбыли на охоту и мясозаготовки на северный берег Эспаньолы. Оставшиеся поселенцы, называвшиеся обывателями, были практически безоружны. Пытавшихся сопротивляться перестреляли, сдавшихся на милость победителям перевешали, лишь горстке уцелевших удалось скрыться в лесу. Затем испанцы с наслаждением принялись разрушать и жечь дома, портить продуктовые запасы, не подумав даже, что дома и провизия понадобятся небольшому гарнизону, который они решили оставить в пиратском логове.

Действительно, солдаты, бродя среди руин и пепелищ, уже в первый день

Г Mi