Вокруг света 1984-12, страница 5

— К Калинину подъезжаем,— замечает Мельков.

Поезд пошел тише, но нет ни толчков, ни рывков, ни тряски — только видишь, как стал прорисовываться за-оконный пейзаж.

Геннадий Вениаминович поясняет, что ЭР-200, обладающий прекрасной динамикой, быстро и легко разгоняется и так же тормозит. Недаром, чтобы выбрать наилучшую форму, его модели много раз «продували» в аэродинамической трубе, как это делают при создании новых самолетов. Поезд снабжен тремя видами тормозов, но все равно, чтобы остановиться, ему нужно преодолеть расстояние, превышающее полтора километра.

Калинин остается позади, и снова в каждую секунду ЭР-200 «пролетает» пятьдесят метров. Быстрее вихря! Мне приходилось видеть в Заполярье, как свирепый северный ветер, дующий со скоростью тридцать-сорок метров в секунду, сдвигал с места одиночные незакрепленные вагоны и гнал их по станционным путям. За ЭР-200 и такому ветру не угнаться...

Остановка в Бологое — первая и единственная. (Замечу: скоро и ее не стало.) Вижу, как поезд буквально осаждают осмотрщики. Словно наперегонки, бегут они от буксы к буксе, ощупывают их, что-то проверяют, заглядывают под вагоны. Через восемь минут — снова в путь. Опять плавный разгон, мельтешенье светящихся цифр на табло.

И вот — заполненный встречающими перрон Московского вокзала. Менее пяти часов в пути... Прибыли минута в минуту. Прощаясь, Мельков замечает, что в будущем ЭР-200 будет совершать свой рейс всего за четыре часа. Он говорит также, что к скоростному движению сейчас готовятся железнодорожники Украины и Белоруссии. Недалеко то время, когда суперэкспрессы помчатся по линиям Москва — Киев и Москва — Минск.

Москва — Ленинград

ту Москва — Мытищи. Шесть залитых светом вагонов вытянулись вдоль платформы. Вместимость вагона — сто пятьдесят человек. Внутри лак, краска, никель и стекло. Старший кондуктор не имеет свистка. Он заходит в вагон, смотрит на часы и в нужный момент нажимает кнопку звонка. Вожатый дает гудок. Голос сирены низок и густ.

Электропоезд покрывает восемнадцать километров с остановками на семи станциях в двадцать шесть минут. Когда глядишь на мелькающие мачты, невольно вспоминаешь гениальные фантазии романистов и веришь, что до них только шаг.

ммшь

/®ч

ЯКОВ БОРОВОЙ

XII МОСКВА-1985

Пилометрах в тридцати от Вар шавы круто отворачивает от Познанского шоссе дорога в Желязову-Волю. Вокруг — крестьянские домики, посадки кар тофеля, огурцов, помидоров, золо тые снопы пшеницы.

Ничем, казалось бы, не выделяют ся эти места. Но их знают во всем мире. Желязова Воля — родина Шопена.

— Здесь, в Желязовой Воле, — вспоминает журналист Анджей Ло-машевский,— тридцать лет назад проходил музыкальный конкурс V Всемирного фестиваля молодежи и студентов. Как давно это было! И как мы тогда были молоды!..

В 1955 году Анджей — «свежеис печенный», по его словам, репортер «Штандара млодых» - вместе с дру гими товарищами вел в газете польских комсомольцев фестивальную рубрику.

Спустя десять лет после оконча ния второй мировой войны и разгро ма нацизма молодежь мира избрала местом своей встречи столицу на

родной Польши, город, которому гитлеровский фашизм вынес смертный приговор. Здесь молодое поко ление планеты продемонстрировало стремление к миру, созиданию...

Варшаве более 700 лет. Поль ские друзья рассказали множество версий о происхождении названия столицы. Я запомнил две. Одну-лирическую, другую - забавную. Вот первая. Как то польский король Казимир Справедливый набрел в лесу на мазанку, в которой только что родились близнецы — мальчик и девочка. От соединения придуманных королем имен детей — Вар и Сава возникло название Варшава. Забав ная версия и, на мой взгляд, на именее достоверная гакова. Про голодавшиеся сплавщики леса на Висле, приближаясь к сгоянке, буд то бы кричали женщине на берегу: «Важ, Эво!» то есть «Вари, Ева!»

Варшава, как когда ш заметил видный польский писатель Ярослав Ивашкевич, — это «народный теагр», на улицах и площадях которого каж дая эпоха разыгрывала свой гран

«Вокруг света», 1930 г.