Вокруг света 1984-12, страница 55
\ поселиться где-то на таинственной реке Хеуврен. На севере их надо искать, на севере! Мысль об этом уже не дает Кобелеву покоя... 1786 год. Мимо залива, где бесследно пропали чириковцы, проплывают французские фрегаты «Астролябия» и «Буссоль». Капитан Лаперуз с горечью смотрит на пустынный, дикий, неприветливый крутоберег. Уж он-то понимает, что мог пережить тут Чириков! Совсем недавно чуть севернее, в бухте Льтуа, на этом проклятом берегу Лаперуз тоже потерял две шлюпки, а на них трех своих лучших офицеров и восемнадцать матросов. По неосторожности они вошли в узкий пролив, когда начинался прилив. Шлюпки закрутил водоворот — сулой и разбил о камни. В память об этом капитан приказал установить на берегу медную доску с надписью: «В этой бухте погиб двадцать один храбрый моряк. Кто бы вы ни были, оплачьте их участь вместе с нами». Видимо, так же, считал Лаперуз, погибли и русские моряки: «Созерцая этот залив, я все время думал,— вероятнее всего, шлюпку... и ее экипаж погубило яростное море, а не дикие индейцы...» 1788 год. В русских поселениях на Алеутских островах побывали гостями два испанских судна. Иркутский генерал-губернатор поспешно докладывает Екатерине II: «Главный из экспедиции оной начальник дон Мартинец был еще в 774 году у берегов Америки, где со стороны России в 741 году имел плавание капитан Чириков, находил вещи, от него тамо островитянам оставленные...» Тем временем дальновидный и предприимчивый купец Григорий Шелихов, осваивая Аляску, посылает туда своих людей. И один из промышленников рапортует, будто в заливе Якутат, расположенном верст на триста севернее тех мест, где высаживались моряки Чирикова, встретился он с приплывшими сюда торговать индейцами во главе с тойеном Ильхаком. И среди тех индейцев, докладывает промышленник,— «много было белолицых и русоволосых, почему заключено было, что сии люди потомки штурмана Дементьева» и его товарищей. Это сообщение посчитают настолько важным, что впишут его в официальный документ — «Краткое содержание о приобретении земель Америки 1788 года». Может показаться странным, почему предполагаемых потомков чириковцев встречали севернее того места, где высаживались моряки, а вещи, возможно, принадлежавшие пропавшим, находили южнее. Но именно это никого не удивляло. Вполне естественно, полученными от моряков вещами индейцы могли торговать или обмениваться с любым племенем. Но сами русские матросы, конечно, должны были пробиваться именно на север, к Берингову проливу. Как уже говорилось, даже географы имели весьма смутное представление о расстояниях на Американском материке. Конечно, люди Чирикова, если уцелели при высадке, не знали, каким длинным и трудным окажется этот путь. Но единственным шансом для них, не имея корабля, вернуться на родину, было переправиться через сравнительно неширокий пролив, который позднее назовут именем Беринга. Это Дементьев и его товарищи знали, конечно, хорошо по рассказам штурмана Гвоздева и других бывалых людей — пожалуй, лучше географов своего времени. А если даже переправиться на Чукотку почему-либо не удастся, все равно в тех краях они не пропадут: там, на севере, есть в дремучих лесах русские острожки и поселения на реке Хеуврен. Они в это твердо верят и потому непременно должны двинуться на север — если, конечно, остались живы... 1789—1791 годы. Старые друзья Николай Дауркин и казачий сотник Иван Кобелев работают вместе — служат толмачами при экспедиции Биллингса — Сарычева. Ей поручено тщательно исследовать, описать и нанести на карту всю Чукотку и «прилежащие моря и земли». По заданию Биллингса Кобелев в одиночку десять месяцев странствовал по Чукотке, завязывая и укрепляя дружеские отношения с местными жителями. Потом один из историков метко и совершенно справедливо назовет его путешествие, во время которого жизнь славного сотника каждый день висела на волоске, настоящей дипломатической миссией, увенчавшейся полным успехом. До Кобелева еще скорее, чем до Ше-лихова, дошли слухи о встрече в заливе Якутат русских промышленников с загадочными белолицыми и русоволосыми людьми: новости удивительно быстро распространяются в снежной пустыне. По представлениям казачьего сотника, изъездившего весь Чукотский полуостров, от реки Хеуврен до залива Якутат — рукой подать. Значит, Дементьеву и его спутникам вполне способно туда добраться. Надо их непременно разыскать! «В Увеленском острожке (Уэлен) будучи,— доложит он потом начальству,— нашел лучшего пешего человека Опрею, коего всячески уговаривал, чтобы он свозил меня на байдаре чрез проливы на американскую землю (которой с американцами наивсегда дружество имеет) и посмотрел бы я тамошних народов...» Четвертого июня 1791 года отправился Иван Кобелев на кожаных байдарах с проводником в Новый Свет. Останавливались по пути на острове Имаг-лин, жили несколько дней, любознательный Кобелев все осматривал и записывал. Наконец одиннадцатого июня он ступил на заветный американский берег: «День был ясный, тихий, с сиянием солнца. Коего дни переехали на американскую землю, в селение по их названию в Кигигмен (видимо, на мысе принца Уэльского), в котором я сам был... Однако не точию в устье реки Хеверен войти, но и в губу попасть не мог за препятствующими великими льдами». Кобелев не стал зря терять времени, отправился на остров Укипень, куда приезжали обмениваться товарами индейцы, эскимосы из дальних племен и даже американцы. И тут снова услышал рассказы о бородатых людях, якобы живущих в глубине Аляски... Но пропустить его туда береговые чукчи не хотели. Им было выгодно, чтобы торговля с жителями Аляски шла\ только через них. Да и поговорить подробнее с торговыми гостями из Америки, расспросить их о жительствующих где-то там земляках сотнику тоже не удалось. Языка их он не знал, а чукчи переводили только самые общие вещи, явно нарочно многое путали. «Они ж американцы свое лицо и грудь и мое лицо, также и грудь, гладят и обнимают, то значится большого и неразрывного их со мною дружества. И на свою землю указывают и меня за платье тянут, и видно к себе зовут в Америку. Когда я по-русски говорю, то они в свой язык перстом указывают, да на свою землю. Вскрытно от наших прибывших 1 три краты наодине крестился рукою и махали на их же землю. И изо всего видица, что есть там таковые же люди, как я, таков же и разговор...» Но больше чукчи Кобелеву оставаться и даже на острове'Укипень не дали. И потом уже он узнал, будто еще прошлым летом приезжал «один американец, с темг чтобы со мною видеца (который разведал обо мне на острове Игеллин^, что я прибыл в чукчи и буду годовать 2), которого, не допустя до меня, в самом Восточном мысу убили». Может, этот гонец вез ответ на письмо Кобелева «прелюбезным братцам»? Дауркину тоже не удалось проникнуть в глубь материка, добраться до заветной реки Хеуврен. Он путешествовал хоть и в одно время и в тех же местах, что и Кобелев, но отдельно от него. И сотник в своем отчете и походном дневнике о старом приятеле даже ни разу не упоминает. Почему? Они явно поссорились из-за чего-то. Дауркин оставил тому забавное свидетельство — и поистине нетленное, на века: необычное письмо на моржовом клыке. Он вырезал на нем: , «1791 года июня 1 дня на месте жил Ноняхъмуне во ожидание секретных эспедицких же судов и того июня 11 был на американских берегах и на островах на Имяхдине Инельлине Окибяне 17 1 То есть от спутников Кобелева — чукчей. 2 То есть пробудет здесь целый год 53 |
