Вокруг света 1985-04, страница 46
***** * V выходить из дома. Злые духи не дремлют, вдруг HaiiyiaioT. а то и но хитят ее, чтобы сорван, праздник всей семье... В доме воцарился мир и покой, я могла снлядеться. В комнате, кроме низкою, круглого, ipvoo ос I руглнно го столика, мебели в нашем пони мании не было, если не считать свернутые в рулоны циновки. Над дверью висел пучок сухой горчичной травы. По бамбуковой стене неуло вимо и бесшумно, как струйка, скользнула ящерица мухоловка. IT комара как не бывало. Ящерка дер нула плоской змеиной готовкой, мет нулась в сторону и замерла, по лжи дая новую добычу. Между гем хозяйка дома положи ла малыша на циновку рядом с бра том и пригласила нас к < голу. Жел тые бананы, начиненные марино ванным табаком, были главным блюдом семейного ужина. Едва мы усе лись, как на пороге хижины возник ла тоненькая фигурка девушки в длинной юбке лоунджи и кофте эйн джи. В ее темных, убранных в пучок волосах белел цветок жасмина. Здравствуйте! -улыбаясь, при ветствовала нас она Я не поме шаю вам?.. Меня зовут Ма Кин... Вы давно из Рангуна? Какие гам ново сти? Я целый месяц не была дома Ма Кин. студентка Рангунского медицинского института, проходила здесь практику. В последит1 годы студенты приезжают в глухие уголки страны, чтобы обучить грамоте и сче ту жителей деревень. Дел хватает и мне, медику, говорит Ма Кин. Знакомлю крес тьян с простейшими правилами ги гиены, по мере сил борюсь с пред рассудка ми. Правда, в этом доме, продол жает она по английски, мне это пока не удалось. Мать хозяина до ма знахарка-наткадо. Через над кадо люди племени «общаются» с духами, передавая им свои просьбы. Боюсь, что не смогу уберечь эту ма ленькую девочку от завтрашней про цедуры. Зато в соседней семье мне это удалось. Конечно, не бе;$ труда.. К счастью, многие традиции отжи вают свой век. У нас говорят: "В дереве важен корень, но корень ва жен, чтобы было дерево». Значит, сохранять надо лишь те традиции, которые не мешают цвести дереву. Но это очень трудно соединить, сплотить все народности в единый народ и при этом сохранить обычаи, язык, культуру каждой этнической группы... Весенний вечер уже перешел в ночь, когда мы уезжали из деревни. - Возьмите! — сказала, проща ясь. хозяйка хижины, сняв со стены пучок сухой травы. Это табьей. Говорят, он приносит счастье... Рангун Та унджи Москва ВЛАДИМИР БЕЛЯКОВ, ИГОРЬ РОСТОВЦЕВ Из года в год старая птица летала над Вади Джаханнам. Она при выкла к людям внизу и уже почти не боялась их. Но вот недавно, когда всходы на полях были еще совсем зелеными, произошло событие, растревожившее птицу. Откуда-то приползли чудовищные зеленые жуки с длинными тонкими носами, извергавшие страшный грохот А вслед за ними возле деревни появилось множество чужих людей. Они громко стучали, что-то таскали и строили. Почуяв опасность, мудрая птица решила убраться подальше. Ей ужасно хотелось посмотреть, что же мастерят люди. Но инстинкт самосохранения оказался сильнее любопытства. Пролететь над этим местом она отважилась только через несколько дней. Сооружение походило на раскрытую пасть дикого зверя. Только вместо зубов - ряды темно-зеленых палаток, вместо высунутого языка — дорога, а там, где челюсти сходятся,— длинное приземистое строение... 5 Ну что, полегчало? В голосе звучало сочувствие. Махмуд уже было открыл рот, чтобы поблагодарить неизвестного за воду, как вспыхнул фонарик и в его луче узник увидел человека в ненавистной форме. Слова благодарности застряли в горле. Человек, склонившийся над Махмудом. заметил его замешательство. Держись... Думаю, долго тебя здесь не продержат,— ободрил солдат. Дверь камеры захлопнулась. Лязгнул засов. Махмуд опять остался один в кромешной тьме. Он ничего не мог понять. Какое дело израильскому солдату до него. избитого узника, одного из многих? Мыслимо ли это — проявление сердо-любия в таких условиях? Как Махмуд ни ломал голову, найти объяснение случившемуся так и не сумел. Впрочем, солдат оказался прав. Махмуда действительно больше не допрашивали. На следующий день его отвели обратно в блок. Фадель встретил товарища радостными объятиями. Тут же аккуратно промыл раны водой и как смог перевязал их тряпицами. Прошло еще несколько тревожных томительных дней. Каждое утро одно и то же. В шесть часов - выходи строиться. Руки за голову, не шевелись. Непослушания солдаты не прощали. Особенно досаждал всем один охранник, которого звали Ауфир. Что ни день — он зверски избивал кого нибудь дубинкой. Однажды утром жертвой Ауфира стал старик Абу Зияд. Он был из тех умудренных годами Окончание. Начало см. в № 3. |
