Вокруг света 1985-09, страница 37

Подойди к нему, это Могали, русское имя его — Кузьма Прасин, опытный следопыт, он едет в верхо вья Покольки, притока Таза.

И я подошел к Кузьме.

С того момента Поколька превратилась в манящую к себе реку, и не только для меня, но и для Кузьмы, его жены Лизы, охотника Виктора Могульчина, его жены Груни и даже, наверное, для их двухмесячной Лены. Сборы были долгими, но наконец настал день, когда мы выехали из поселка и олени понесли нас сквозь чистый сосновый бор по проторенному пути прямо на север. Освещенная луной дорога, казалось, не отступала ни на шаг в сторону от Полярной звезды.

Вскоре олени стали грузнуть в снегу, а нарты переваливаться с одной стороны на другую.

— Хватит! — крикнул Кузьма охрипшим голосом, первым встал с нарт, отбросил капюшон малицы, ру кавицей обтер обледеневшие усы.

— Здесь будем ставить чум и ночевать.

Он надел лыжи, уплотнил на небольшой площадке снег, подал мне топор.

— Ветки руби сосновые, на них ложиться будем. Когда правой бу дешь рубить, левой за ствол держи, чтобы от удара иглы не осыпались...

Кузьма служил в армии, общался с русскими и поэтому, верно, понимает, что мне все нужно объяснять. Виктору же кажется, что все и так должно быть понятно, без слов. Внутри чума он установил железную печь, Груня у печи поставила маленькую колыбель, накрытую лосиной шкурой. Кузьма настрогал из сухого кедрового полена сгружек, наклонно воткнул жердь перед чумом, подвесил чайник, плотно наби тый снегом, и взметнул огонь. Я натаскал в чум лапника, растопил печь. Потом занесли чайник, зажгли керосиновую лампу. Когда дрова прогорели, все накрылись оленьими шкурами. Кузьма покосился на мое толстое шерстяное одеяло и предупредил:

— От мороза спасает только шкура.

Он подал мне полотнище из двух оленьих шкур. В печь положил сухих стружек, чтобы утром быстро растопить.

День начался с поимки оленей. Так распорядился Кузьма. Меня, как и остальных, поставили в цепь выполнять роль пугала. Кузьма — загон щик. Но я замахал руками раньше положенного, и олени шарахнулись, ни на одного из них не удалось на бросить аркан. Раздосадованный Кузьма отослал меня в чум.

За световой день, то есть за два-три часа, все-таки удалось собрать оленей. Те, которые везли нас вчера, теперь были на короткой поняжке сзади, а вчерашние задние тянули нарты. Ветер менял направление, и в темноте было непонятно, куда мы едем. Словно угадав мое беспокойство, Кузьма остановил своих оле ней, подождал меня, сел рядом и объяснил:

- Скоро проедем большое озеро, свернем в болото. Там, недалеко от истоков речки Корлики, стоит наш чум. Живем в нем втроем: я, Лиза и мой отец Муйт-ики, по-русски — Федор, он сейчас там. День-два побудем у него, заготовим дров и поедем дальше, в истоки Оккын-ёгана, а дальше к истокам Покольки, там ре-

Знаменитый среди хантов охотник из села Полноват Петр Иванович Юхлы-мов.

До сих пор в глухих таежных приобских дебрях, в «священных» местах древних охотников, можно увидеть вырезанные на стволах загадочные личины.

Охотничий лабаз.

Фото А. Миловского.

I