Вокруг света 1985-09, страница 39

i и,нцо1 хантов и манси исполняет самодеятельный хореографический ансамбль «Юрга».

мо него Теперь петля точно ложится на рога, олень делает отчаянный рывок, Кузьма падает в снег, аркан лопается, бык бросается в сторону, но попадает в аркан Виктора... Старик Федор, наверное, сказал бы: Торум видит, что Виктор ловчее оленя, нот и благоволит к нему...

Кузьма долго выбирает место, где можно привязать оленя. Я вмешиваюсь в разговор. Какая разница, где? Зачем привязывать? Ведь мы уезжаем отсюда надолго, олень может погибнуть от голода. Все стран но и непонятно. Но ханты думают иначе. Оленя сейчас нельзя взять с собой: он должен привыкнуть к привязи. Его нужно оставить здесь, на длинном ремне, чтобы бык мог пастись. Но надо выбрать место, где много мха, мало снега и сухостоя, иначе ремень может запутаться. Старик Федор знает, что Кузьма обязательно поймает оленя, и когда олень привыкнет к привязи, пошлет кого нибудь, кто приедет к старику, отвязать и запрячь быка. Федор даже знает, что оленя поймают именно здесь, потому что неподалеку есть лог — безветренное место, которое оленю должно понравиться.

Привязанный бык недоуменно смотрит вслед уходящему обозу...

- Хватит,— командует Кузьма, когда сильно стемнело. Привычно ставим чум, кипятим чай. Завтра — первый день промысла, и это хорошо хотя бы потому, что не нужно будет ловить оленей. Действительно, с утра у нас хлопоты совершенно иные: Виктор и Кузьма сортируют патроны, Лиза заводит тесто, разгребает снег, разводит в яме большой жаркий костер, затем разгребает песок, ставит таз с тестом в яму, накры вает его другим газом и все это забрасывает горячим песком. Сегодня будет свежий хлеб.

Лиза и Груня знают, что их мужья собираются на охоту, и стараются помочь им в сборах. Ведь мужчинам предстоит не отдых и не развлечение, а тяжелая работа. Кузьма говорит мне перед выходом:

— Будешь ходить со мной.

Кузьма забирает сразу вправо, где изумрудной глыбой виднеется крупный кедрач. Тут я замечаю в ветках беличье гнездо.

Это прошлогоднее,— равнодушно роняет Виктор.

А откуда знаешь?

Если бы было свежее, то я бы увидел его раньше тебя. Под ним же мусора нет...

Виктор сворачивает в сторону и уходит один. Я иду за Кузьмой, перед глазами только низ его малицы, расшитый полосками красного сукна. Вот свежий беличий след, веду

щий в тот самый изумрудныи густой кедрач. Некоторое время держимся следа, затем Кузьма сворачивает в сторону. Я продолжаю идти по следу, ведь, очевидно, зверек там, куда ведут следы. Но Кузьма думает ина че:

— Сейчас безветренное утро, значит, белка пошла на корм. Но кормиться она не пойдет в кедрач, потому что в начале зимы была оттепель. В шишках теперь лед, и белка не будет ломать зубы, а пойдет в мелкий лес, там ветром из шишек лед быстро выдувает. Она здесь деЛает ложный ход, скоро повернет назад, нам тоже надо идти назад.

Так мы и сработались: Кузьма выслеживал, а я отстреливал.

Мне не понять беличьей хитрости: то вдруг след ведет к гнезду, в котором ее нет, то она сидит в гнезде, а следов нет. Но Кузьма это знает хорошо. Если белка сидит в гнезде и не выходит — надо палкой царапнуть кору дерева. Белка думает, что за ней соболь лезет, съесть ее хочет, вот и выскакивает, тут и стреляй ее. А раз следов нет — она по веткам в гнездо пришла, смотри, в каком направлении ветер хвоинки разнес,— это она к гнезду пробиралась. А бывает и так, что белка не боится соболя. Случится ей удрать от него один

37

I