Вокруг света 1985-10, страница 19

глушают то тягучий выговор южан, то острый, колючий говор северян, тосканское придыхание. Впрочем, и это не совсем точно: общепринятое нормированное итальянское произношение постепенно стирает свойственную стране чересполосицу местных говоров и диалектов...

Характерная черта столичных жителей — способность подшучивать над собой, над своими недостатками и слабостями, неугасающий оптимизм, переходящий порой в легкомыслие.

Однажды, подъезжая к зданию, где находится отделение ТАСС, я обнаружил, что все дорожные знаки переставлены и одностороннее движение повернуто в другую сторону: по соседству прокладывали линию метро, и многие улицы были надолго закрыты для движения. Схему транспортных потоков, сложившуюся за годы, перелицевали в считанные часы. Кто-то едет по старой разметке, кто-то уже усвоил новую. Заторы, выяснения отношений, путаница... Для наведения порядка на перекрестке появляется регулировщик. Однако многие водители не обращают на него внимания и продолжают движение по старым правилам. Постовой лениво отчитывает нарушителей, а потом разрешает ехать... как им больше нравится.

— Вы их пропускаете? — спрашиваю.

— Конечно. А что толку заставлять людей кружить? Потеряют время, разозлятся. Привыкнут со временем к новым знакам...

Неукротимая автомобилизация — это лишь одна из проблем Рима, не самая, может быть, главная. Сложные социальные процессы, сотрясающие Италию, не обходят стороной Вечный город. Его люди меняются, их охватывает стремительная стандартизация — общество потребления нивелирует вку

сы и взгляды, беспощадно стирает самобытность и традиции.

Как и всюду на Апеннинах, в Риме регистрируется больше разводов и меньше свадеб. Объясняют так: трудно с работой, трудно с жильем, меняются социальные ценности — брак не у всех в почете.

— Я женюсь после тридцати,— сообщает Джанкарло, дипломированный свежеиспеченный педиатр, начавший искать работу.

— А зачем так долго ждать? Ты парень видный. Неужели нет невест?

— Раньше тридцати я вряд ли найду такую работу, чтобы можно было содержать семью...

Джанкарло наверняка устроится в жизни. Он человек пробивной. Но большинство его сверстников настроены менее оптимистично. Не потому ли на римских улицах так редки детские коляски? Не потому ли так мало ребятишек гоняют мяч в садиках на лужайках? Официальные данные подтверждают весьма низкий уровень рождаемости в итальянской столице. Действительно, безработному — а их в Риме зарегистрировано 210 тысяч — лишние рты не нужны. И, вообще говоря, далеко не все жители столицы Италии видят в аббревиатуре SPQR нечто единое целое. Собственный грустный опыт и общий высокий уровень социальных проблем приучили многих римлян отделять одни буквы от других: горожане постигли, что «Сенат» — то есть власти — это одно, а римский народ — совсем иное. Иногда римский народ может «тряхнуть стариной» и выступить на праведный бой с социальным злом. На такой бой, который учинили, например,

ЖЕНЩИНЫ ПРИМАВАЛЛЕ

Наступают сумерки — волшебное время в Риме. Если вечер настиг на мосту через Тибр, можно полюбовать

ся величественным куполом собора св. Петра на фоне пепельно-розового заката. С Пинчо — высокого холма в центре города — откроется синеватая мгла, густеющая в глубине старых улиц, где роятся красные и желтые огни автомобилей. В районе античного форума вечер нарисует на чистом листе угасающего неба четкие силуэты свечей кипарисов и плоские зонты пиний. В эти мгновения трехмиллионный город затихает, будто задержав дыхание. Становится сыро и прохладно. Зажигаются фонари, вывески. Улицы постепенно пустеют.

На Рим находит ночь. Окна домов не светятся. В Италии принято навешивать плотные деревянные или пластиковые жалюзи, которые закрывают вечером, а в летнюю жару и днем. Они не пропускают свет, отчего здания по вечерам высятся темными громадами, создавая ощущение нежилого, брошенного города.

Римляне вечерами в большинстве сидят дома. Здесь нет массовой и бурной ночной жизни, как во многих других крупных городах Европы, где принято свободные вечерние часы проводить вне дома. Конечно, в некоторых точках в центре да на фешенебельной улице Венето собирается «золотая молодежь» — отпрыски спекулянтов земельными участками, торговцев-нуворишей, крупных государственных чиновников. Но ничего подобного тому, что изобразил Федерико Феллини четверть века назад в своем фильме «Сладкая жизнь», теперь не увидишь. Отпрыски состоятельных семейств, замкнувшиеся в снобизме довольства, живут за высокими стенами, отгородившими их друг от друга и от прочих кругов общества. Нередко родители отправляют своих чад и вовсе подальше от Рима — в дорогие учебные заведения Швейцарии и США. Это объясняется не только престижными соображениями, но и стремлением оградить молодое поколение толстосумов от похищений, преступной среды, наркомании. Однако гораздо значительнее и опаснее проблемы, касающиеся широких слоев молодых итальянцев.

Несколько лет назад римские газеты обошла леденящая история. Какой-то наркоман, взвинченный отсутствием очередной дозы, в переполненном автобусе разрядил обойму пистолета в соседа, который то ли наступил ему на ногу, то ли нечаянно толкнул, то ли не так посмотрел. Такие нелепые трагедии, как и рост преступности в целом,— неизбежный спутник роста наркомании

Множество социально-экономических, культурных и иных обстоятельств влияет на поведение людей, на их сознание и подсознание. Обострившийся в последнее десятилетие кризис, неуверенность в будущем, призрак безработицы ожесточают итальянцев. Не последнюю роль играет и насаждение «американского образа жизни», которое происходит прежде всего через кино и телевидение.

17