Вокруг света 1985-10, страница 23

жественного значения, пошли в лом. На серебряные слитки за границей были куплены необходимые молодой Советской Республике паровозы, машины, оборудование для заводов и фабрик.

Но, пожалуй, самым большим богатством «Диканьки» является фамильный архив князей Кочубеев, который ныне пребывает в Москве. Он хранится в Центральном государственном архиве древних актов, составляет 725 «единиц хранения», охватывает период с 1661 по 1916 год и, по мнению специалистов, представляет огромную историческую ценность.

Именно о том, ч т о из кочубеевских ценностей, к а к, а главное, кем было сохранено,— мой рассказ. Поиском материалов я занимался несколько лет. Конечно, далеко не все удалось узнать, достаточно осталось и загадок, и недос-казанностей, и «белых пятен». Но их было бы гораздо больше, если б не одна неожиданная находка.

...В Полтаве я был не единожды. На этот раз приехал поздней осенью. Листья на деревьях еще зеленые, а на них лег первый снежок, который рассыпался миллионами огоньков под лучами холодного яркого солнца... Правда, мне было не до красот природы. Спешу в художественный музей, где меня ждут его директор Ким Григорьевич Скалац-кий и научный сотрудник Виталий Николаевич Ханко, люди мне хорошо знакомые. Виталий Николаевич и вызвал меня, написав, что приготовил приятный сюрприз. Какой?

— В архив краеведческого музея поступили воспоминания Валентина Федоровича Николаева,— сказал Виталий Николаевич,— его директора с 1916 по 1921 год. Затем он уехал из Полтавы, и следы его, казалось, затерялись навсегда. Но некоторое время назад Валентин Федорович прислал в музей свою рукопись. Нет, нет, Николаева, к сожалению, уже нет в живых... Он пишет о том, как спасал ценности Кочубеев из «Диканьки». Ведь это вас интересует?

Еще как! Сколько архивных бумаг

ИСТОРИЧЕСКИЙ РОЗЫСК

IK'pi'lil'pilNYl И ИС1МКЧ ПИЛИМОГО ГОЛ К).

Неужели пришла ко мне удача?

Бегу в краеведческий музей. Благо недалеко. Поднимаюсь в кабинет ученого секретаря Раисы Федоровны Гузий. С нетерпением жду, пока она достанет письмо Николаева. Получаю его и погружаюсь в чтение. Да, ради этой тощей тетрадки нужно было немедля мчаться в Полтаву. Спасибо вам, Валентин Федорович, спасибо, что в конце жизни своей описали те незабываемые дни, прислали воспоминания в музей.

«В первые же дни возвращения Советской власти (вероятно, в январе 1919 года.— Е. /С),— начинает Валентин Федорович письмо,— мы уделили исключительное внимание сбору и охране культурных ценностей. Особенно из поместий, брошенных своими владельцами и бежавшими с белыми. На сотрудников музея возлагалась обязанность обследовать и брать на учет, а то и изымать наиболее ценные предметы старины и искусства, имеющиеся в учреждениях и у частных лиц. Заведующий музеем (то есть В. Ф. Николаев.— Е. К.) автоматически становился председателем Комиссии по охране памятников старины и искусства, организованной при губисполкоме...»

Именно Николаев и его заместитель по музею Михаил Яковлевич Рудынский вывезли кочубеевские ценности из «Диканьки». Произошло это так.

Приехали они в село в конце марта 1919 года. Огромное здание дворца, насчитывающее около ста комнат, поразило обилием собранных в нем картин, фамильных портретов, бронзы и скульптур, ковров и гобеленов, старинного оружия, фарфоровых и фаянсовых сервизов, изготовленных как в России, так и в Англии, Франции, Германии, Австрии. На них золотом были выгравированы монограммы и гербы князей Кочубеев. Стильная мебель была сделана крепостными мастерами здесь же, в Ди-каньке. В боковом флигеле дворца размешалась богатая библиотека. Книги

стояли в больших вел и кол«ли юн раГним шкафах из красного дерева. В шести из них были собраны редчайшие издания XVII — XVIII веков — все в дорогих кожаных переплетах и все некогда принадлежавшие графу Безбородко, всесильному министру Екатерины II.

Имущество дворца, как свидетельствует В. Ф. Николаев, сохранялось в полной неприкосновенности бывшими служащими и крестьянами Кочубеев, считавшими себя полновластными хозяевами имения и поэтому столь добросовестно его сберегавшими. У здания была выставлена охрана. Но те же самые крестьяне на сельском сходе враждебно встретили Николаева и Ру-дынского и запретили им что-либо вывозить из поместья. Пригрозили даже самосудом, если они вопреки их воле попытаются что-либо забрать. И никакие мандаты на них не действовали. Как же уговорить мужиков позволить взять в Полтаву наиболее значительные художественные произведения, портреты, архив? Как доказать им, что полотна, фамильные бумаги, изделия прикладного искусства будут там в надежной сохранности, а здесь в любой момент могут погибнуть? Время ведь тревожное...

После долгих раздумий полтавским эмиссарам пришла отличная мысль — они предложили устроить во дворце сельский музей. Его экспонатами станут вещи — и кочубеевские, и доставленные из города. Взамен на некоторые картины, книги, художественные предметы и семейные бумаги. Долго шли утомительные переговоры. Наконец сговорились. Сельский сход согласился кое-что

Валентин Федорович Николаев и Михаил Яковлевич Рудынский. Это они в 1919 году сумели вывезти в Полтаву часть кочубеевских сокровищ.

Главный дом имения Кочубеев в каньке».