Вокруг света 1985-10, страница 24
отдать. Большего добиться не удалось. В нескольких залах нижнего этажа дворца разместили небольшой музей местного края. Жители села его осмотрели, остались довольны. Только тогда они снарядили для отправки в Полтаву с десяток воловьих подвод... Вывезенное составило, по замечанию Валентина Федоровича, «весьма скромную часть огромного богатства князей Кочубеев». В полтавском архиве отыскались документы, из которых Я узнал о количестве вывезенных ценностей. Так, 7 апреля 1919 года было доставлено в Полтаву 185 картин и много других художественных вещей; 14 апреля — 33 изделия из фарфора, 72 единицы старинного оружия, 58 книг по искусству; 21 апреля — более 50 картин, 25 икон, 70 предметов из серебра и бронзы, 299 изделий из фарфора, мебель, церковная утварь... «Скромная часть» кочубеевских богатств, похоже, треть того, что находилось в «Диканьке», стала основой Полтавской картинной галереи. Она торжественно открылась 27 апреля 1919 года. Ее первым заведующим назначается Михаил Яковлевич Рудынский. А что с фамильным архивом? О, с ним произошла история детективная! Когда вознамерились забрать архив, его нигде не обнаружили. Он бесследно исчез. Обыскали все комнаты, все служебные помещения, семейную Николаевскую церковь, заглянули всюду, где его можно было бы спрятать... Сами крестьяне были обескуражены пропажей архива, не могли понять, куда он подевался. Не листок же бумаги, даже не связка грамот — огромный фамильный архив за несколько веков, тысячи и тысячи документов. Быть может, его вывезли владельцы имения в кФнце 1917 года? Нет, они прихватили лишь драгоценности да кое-что из фамильного серебра. Архив-то громоздкий, его на одной повозке, на которой они отбыли, не уместишь. Нет, нет, он остался во дворце. Но где он может быть? Обнаружить фамильные бумаги помог... старинный портрет Василия Леонтьевича Кочубея. Портрет висел в кабинете князя и по уговору с крестьянами отправлялся в Полтавский музей. Когда полотно сняли со стены, то заметили за ним дверцу. Не без труда ее открыли—князь, естественно, ключей не оставил. А за дверцей круто вниз, в темноту, уходили ступеньки. Со свечами спустились в подземелье, о котором не подозревали даже доверенные слуги последнего князя. И первое, что бросилось в глаза при мерцающих отсветах,— аккуратно перевязанные связки бумаг, уложенные на специальных полках. Вот он, пропавший кочубеевский архив! Но это было не единственное нежданное открытие. Рядом с архивным хранилищем находилась комната, в которой была устроена секретная княжеская молельня. С иконостасом, древними иконами, евангелиями в тяжелых серебряных с позолотой окладах, светильни ками из серебра и бронзы, золотыми и серебряными потирами, тарелями, кубками, сосудами, крестами... А еще находились там вещи, которые несказанно поразили богомольных мужиков. На стенах рядом с русскими иконами висели старые картины западных мастеров, что считалось недопустимым по православным канонам. Похоже, князь довольно-таки вольно относился к церковным правилам... В тайнике нашли и рубаху Василия Леонтьевича Кочубея, и кафтан, и другие его вещи. Те, что ныне экспонируются в музее. Сразу оговариваюсь. По другим сведениям, эти вещи хранились в Полтавском банке, по третьим, о чем упоминал еще В. А. Гиляровский,— в сейфе дворца. Кочубеевский архив был доставлен в Полтаву, а через несколько лет перевезен в Москву. Несколько слов о портрете В. Л. Кочубея, которым прикрывалась потаенная дверца в подземелье. Где ныне находится эта историческая и художественная достопримечательность? Не в краеведческом ли музее, о чем я уже говорил? Однако с полной достоверностью утверждать это не берусь. Потому что до наших дней дошли три почти одинаковых живописных портрета казненного генерального судьи. Все они написаны неизвестными художниками в XVIII столетии. Один находится, повторяю, в Полтавском краеведческом музее, другой — в ленинградском Эрмитаже, а третий — в музее города Сумы. Который из «Диканьки»? Вероятнее всего, полтавский. А быть может, во дворце Кочубея находился четвертый портрет? Существовал он — существовал. Говорят, что именно он был передан в 1919 году из княжеского дворца в Музей Полтавской битвы. Погиб он в годы Великой Отечественной войны. Очень вовремя Николаев и Рудынский эвакуировали из «Диканьки» эти ценности, ибо в конце того же девятнадцатого года кочубеевский дворец сгорел дотла. Погибло все, что в нем оставалось, что крестьяне не пожелали отдать в Полтавский музей. История гибели дворца — странная, запутанная, до сих пор во многом неясная. Трагедия вызвала разноречивые суждения, толки, слухи. В основном сходились на том, что усадьбу поджег отряд анархистов, который остановился близ села. Потрясла эта драма и американского журналиста Альберта Риса Вильямса. Весной 1924 года он побывал в усадьбе «Диканька».Обгоревший остов дворца произвел на него настолько сильное впечатление, что он в своей книге «Русская земля», вышедшей в Нью-Йорке в 1928 году, посвятил этому событию отдельную главу. Назвал ее «Кто сжег Кочубеевский дворец и почему?». «...Той незабываемой ночью зимой 1919 года,— писал он,— из темноты вырвался язык нламени, поднялся до верхушек деревьев, вырос в огненный столб, жадно пожирающий мебель красного дерева, картины, ковры и гобелены. Две ночи и один день все села на 50 верст вокруг испуганно и с очарованием наблюдали грандиозный пожар...» Успели все же, чудом успели Николаев и Рудынский спасти часть кочубеев-ского добра. Поэтому долгом своим и обязанностью считаю несколько подробнее рассказать об этих людях. Михаил Яковлевич Рудынский, годы его жизни 1887 — 1958,— видный украинский археолог. Его краткая биография помещена в Украинской советской энциклопедии. Учился в Петербурге. Преподавал. В 1917 году переезжает в Полтаву, активно включается в культурную жизнь города. Входит в состав Комиссии по охране памятников старины и искусства. Заместитель директора Полтавского краеведческого музея, основатель Полтавской картинной галереи и первый ее заведующий. Сотрудничает в ряде российских и украинских музейных и научных учреждений. С 1944 года работает в Институте археологии Академии наук Украинской ССР. Человек значительный, яркий, он оставил заметный след в истории культуры Советской Украины. О Валентине Федоровиче Николаеве поначалу мне почти ничего не было известно. Лишь после того, как в Харькове удалось отыскать его дочь Неллю Валентиновну Мисостову, собрал я кое-какие о нем сведения. Родился Валентин Федорович в 1889 году. Окончил Петербургский университет. В 1916 году становится директором Полтавского естественно-исторического музея, сменив на этой должности своего старшего брата Николая Федоровича. А сам музей был основан по инициативе выдающегося ученого-почвоведа Василия Васильевича Докучаева. По профессии Николаев был ботаником и после 1921 года посвятил науке дальнейшую свою жизнь, которую прошел, по его же словам, «извилистой тропинкой сомнений и надежд». Работал в сухумском отделении Всесоюзного института растениеводства, заведовал кафедрой в Полтавском сельскохозяйственном институте. В годы войны с большим успехом занимался садоводством в Курганской области. Был заместителем директора Института сухих суб-?ропиков в Душанбе, руководил кафедрой ботаники в Уманском сельскохозяйственном институте. Умер Валентин Федорович Николаев в 1978 году. «Мой отец был интересным, образованным и хорошим человеком,— писала мне Нелля Валентиновна.— Его любили и уважали все, кто его знал. Отличали его честность, исключительная преданность делу, которым он занимался, доброжелательность к людям, с ним работавшим и его окружавшим. На своем жизненном пути он оставил много добрых вех...» Одной из добрых вех Валентина Федоровича Николаева и является спасение в 1919 году кочубеевских сокровищ. Полтава — Москва 22 |
