Вокруг света 1986-10, страница 12

сноваться в Марабе. Поселок при глухой пристани на притоке Амазонки реке Токантинс — перевалочный пункт для собранных в округе плодов бразильского каштана, Ма-раба в 70-е годы, когда через нее прошла Трансамазонская магистраль, начала понемногу расти. По магистрали в Амазонию потянулись тысячи безземельных крестьян с засушливого и нищего северо-востока.

Среди них был и Жозе да Силва. Правительство тогда распределяло наделы вдоль Трансамазоники. Но и на земле, чтобы преуспеть, нужен был первоначальный капитал. Так что'Жозе пришлось наняться в пастухи к более удачливому переселенцу сеньору Женезио. Тогда и произошло с Жозе событие, достойное, в силу его общественной значимости, быть запечатленным по меньшей мере на кинопленке. Сколько народу теперь смотрело бы ее вновь и вновь!

Затемно пробираясь к шоссе по узким и кривым улочкам Примаве-ры, Жозе в который раз прокручивал в памяти ту самую несуществующую киноленту...

В сентябре 1979 года он пошел искупать маленькую дочь в речке. Весна выдалась засушливая и жаркая, травы на холмах пожухли. Для Амазонии такое — редкость, тут дожди идут не по сезонам, а по часам, после обеда. Но Жозе, уроженец северо-востока, где недостаток дождей зимой и весной — предвестник страшной беды, почувствовал тревогу. Из-за засухи уровень воды в речке понизился, она стала совсем прозрачной. Купая дочку, Жозе увидел, что на дне что-то блестит. Он подумал, что это осколок бутылки, и наклонился, чтобы поднять и выбросить его. В руке оказался тяжелый округлый камешек, покрытый тиной. Лишь с одного бока он тускло поблескивал... Как и положено золоту.

— Жена, мы разбогатели!—закричал Жозе, врываясь в хижину.

Тогда он и не ведал, что крик этот отзовется во многих виллах, дворцах и конторах. Разные люди в разных местах будут, потирая руки, повторять слова пастуха: «Мы разбогатели». Эхо докатилось до служащих бразильского министерства финансов, замученных вопросом, где взять миллиарды и миллиарды в валюте, чтобы заплатить внешний долг страны. До рантье, нашедших в плитках драгоценного металла самое надежное и прибыльное помещение капитала. До предпринимателей транснациональных компаний, быстро пристроившихся к золотоносным месторождениям Бразилии.,. До пяти представительных джентльменов, собирающихся каждое утро в лондонском отделении транснационального банка «Ротшильд и сыновья», чтобы определить международную цену тройской унции золота (31,1 г) на текущий день...

...У выезда из Марабы на изрезанном колеями пустыре несколько десятков человек ждут транспорта до Серра Пелады. Опытный взгляд Жозе сразу выделяет пропившихся до последней нитки счастливчиков бамбуррадос. В Серра Пе-ладе с развлечениями плохо, запрет распространяется также на спиртные напитки, оружие и азартные игры. И когда беспросветно однообразный, тяжелый труд га-римпейро-старателя приносит наконец первые щепотки драгоценного металла, немногие могут устоять перед искушением. С появлением Серра Пелады Мараба выросла в несколько раз, в основном за счет публичных домов и питейных заведений.

Жозе вырос на северо-востоке, где скрупулезная честность крестьян бросается в глаза прежде, чем их бедность. Жозе принес яйцо сеньору Женезио, ибо оно было найдено на его земле. Закон к этому не обязывает, но Жозе не знал законов, а сеньор Женезио не стал их разъяснять. Помещик взял самородок и через неделю выдал пастуху пачку крузейро, подобную которой он не только прежде не держал в руках, но и не видывал. О том, как сильно ударила ему в голову эта куча денег, свидетельствуют дальнейшие поступки Жозе. Он появился в Марабе с чем-то вроде конского хвоста, скрученного из банкнот, и с криком: «Пусть они теперь побегают за мной, как я раньше бегал за ними!»—промчался по улице. Впрочем, скоро выяснилось, что пачка уже сильно изъеденных инфляцией крузейро не столь уж весома: их едва хватило, чтобы исполнить заветную мечту жены — снять в городе маленький, но настоящий дом — из кирпича, с черепичной крышей и цветником.

А Жозе, преисполненный надежд, вернулся к ручью, где уже копошились сотни пришельцев...

К Марабе приближался быстрый тропический рассвет, когда на пустыре появился крытый грузовик. Толпа потянулась к нему: старожилы — пошустрее, новички с оглядкой. Люд подобрался пестрый — кого только не приносит ветер золотой лихорадки.

В большинстве народ был смуглый, одетый в униформу бразильского бедняка — шорты и шлепанцы. Но и на сей раз не обошлось без людей, как говорят в Бразилии, «из общества», или «докторов», то есть обладателей университетских дипломов. Эти были и лицами посветлее, и одеты гораздо основательнее, и с багажом посолиднее. Рядом с Жозе на скамью уселись двое с яркими дорогими нейлоновыми рюкзаками на металлических рамах. Они оживленно вертели головами, явно взволнованные приключением.

Жозе с усмешкой представил,

как будут выглядеть эти чистюли, карабкаясь по отвесным стенам одной из ям, которыми гаримпейро изрыли бывшие Лысые горы... Да еще в дождь, когда раскисает глубинная мертвая глина, растоптанная, перемешанная тысячами ног. Впрочем, скорее всего эти чистюли сами работать не будут, сходят на прииск разок-другой, а потом обоснуются на проспекте Миллионеров, наняв из попутчиков кого победнее — копать для них золото. А день станут коротать на площади Врунов, где собираются состоятельные жители Серра Пелады похвастаться добычей и пощекотать нервы историями о сказочных находках и превращении нищих в королей...

Грузовик трясло на дрянной дороге, красная пыль тучей клубилась за ним, но не то было настроение у пассажиров, чтобы долго молчать. Жозе пришлось познакомиться с соседями. То-то выкатили они глаза, узнав, кто он такой! И — сколько уже раз так было! — начали объяснять ему, что именно он открыл и какова его роль в истории страны. Скромный вид Жозе словно подстегивал их словоохотливость.

ЗОЛОТОЕ ЯЙЦО ДЛЯ « АНГЛ О-AM ЕРИК ЭН »

Пока Жозе в дороге, есть время припомнить и оценить значение золотого яйца.

Целых двести лет после открытия Бразилии португальцы не могли найти там ни драгоценных металлов, ни драгоценных камней. И изнывали от зависти, наблюдая, как испанцы целыми караванами кораблей вывозят сокровища из своих американских владений. Но век восемнадцатый вознаградил португальцев сторицей. На рубеже столетия безвестный мулат, пробираясь безлюдными просторами нынешнего бразильского штата Ми-нас-Жерайс, что значит «Главные шахты», остановился утолить жажду в ручье Трипуи и заинтересовался камешками на его дне. Это было долгожданное золото.

За сто лет португальцы вывезли его из Бразилии больше, чем испанцы из своих колоний — за двести. Бразилия давала в восемнадцатом веке более половины мировой добычи. Но к середине двадцатого столетия бразильское золото иссякло. Четыре сотни шахт в Минас-Жерайс были заброшены, затоплены, заросли кустами.

Действовали единицы, которыми распоряжалась транснациональная компания «Англо-Америкэн». Ей же принадлежат и главные шахты ЮАР, основного поставщика золота в западном мире. Но того, что добывали бразильские рабочие компании «Англо-Америкэн», задыхаясь на двухкилометровой глубине, не хватало даже отечественным стоматологам и ювелирам.