Вокруг света 1989-04, страница 44

фаг. Стенки его истлели, осталась лишь одна поперечная, в головах. В центре ее было вырезано круглое отверстие, закрытое деревянной пробкой. На дне саркофага лежал скелет воина. По грациальным костям черепа и конечностей можно было сразу определить, что этот сармат был строен и красив. На дне саркофага виднелись остатки кожаной одежды ярко-красного тона, и на фоне их на груди и руках пронзительно поблескивали золотые трубочки, которыми была расшита одежда. У плеча лежала массивная золотая гривна — шейный обруч из двух перевитых проволок, оканчивающихся удивительными по выразительности головками лошадей, упирающимися в ажурное кольцо-замок. Горбоносые морды, тяжелые скулы и стоячие гривы передавали облик степной лошади. Длинные, прижатые к массивному затылку уши были инкрустированы голубовато-зеленой бирюзой, так хорошо смотрящейся на теплом фоне золота, а посреди молочно-белого яблока «сорочьего» глаза лошади на меня злобно и недоверчиво глядел карий зрачок. Длина головок животных была не более пяти сантиметров, а диаметр глаза — всего пять миллиметров.

Такая же тяжелая горбоносая морда, костистые ноги и мускулистый круп степняка предстают в виде ручки невысокого серебряного кубка. Вся фигурка величиной не более спичечного коробка. Поистине «враг, сильный конем», как писал о сарматах Овидий!

Похороненный здесь сарматский воин носил на левой руке массивный золотой браслет с расширяющимися концами. А на правой — для меня что-то совершенно новое — плоскую золотую пластинку, покрытую орнаментом. Сейчас она лежала под локтевой костью у запястья. Мы не сразу догадались, что украшение это — щиток, прикрывавший кисть от удара тетивой лука, но, так сказать, парадный вариант. Такие щитки на древнеиран-ском языке назывались «гастагна». Значит, покойный был левша! Только левша дерЯсит лук в правой руке.

Кафтан, расшитый золотом, был застегнут на груди двумя серебряными фибулами — прототипами современной булавки. В то время фибулы были очень модны, типы их часто менялись, хорошо изучены, и для археолога фибула — неоценимый датирующий материал. Так и эти сразу подсказали нам дату захоронения — последняя четверть I века нашей эры.

Наиболее впечатляющими находками были два пояса. От них сохранились маленькие фрагменты кожи и металлические детали — гарнитура. Один из поясов, из красной кожи, подпоясывал кафтан. С двух сторон на нем были закреплены узкие золотые пластинки со знаком (о нем мы поговорим позднее), а застегивался он двумя массивными мастерски изготовленными круглыми пряжками. Железная основа каждой пряжки была обтянута золотой пластиной, на ко

торой изображена схватка двух грифонов — мифических крылатых существ с головой дракона и телом льва. Расположив фигуры грифонов по кругу, древний ювелир изобразил их вцепившимися зубами друг другу в круп и терзающими противника когтями передних лап Головы и крылья чудовищ помещались в середине композиции. Особенно тонко были проработаны зубы, глаза,-» когти, оперение, мускулы, подчеркнутые вставками из бирюзы и голубой пасты.

Чуть ниже талии воина лежали бляхи другого пояса, портупейного, который носили на бедрах. Он был из кожи зеленого цвета с золотыми пряжками, к которым пристегивался меч. По стилю и исполнению он похож на те, что были найдены в некрополе Гилля-Тепе в Афганистане. По обе стороны от пряжек были приклепаны две золотые бляшки в виде цветка лотоса, от них вниз свисали ремешки с золотыми наконечниками. И бляшки, и наконечники инкрустированы голубой пастой, а на одном из них находился уже знакомый по первому поясу знак. На пряжках изображена в высоксм ~;:;урном рельефе, несомненно, сцена из героического эпоса: мужчина с мускулистым торсом держит за задние лапы двух грифонов, терзающих третьего Тела их расположены по краю рамки пряжки, а центре — пантера. Прищуренные глаза и хищный оскал зверя, шея напряжена, уши злобно прижаты — все это как-то не вяжется с торжественным и даже бесстрастным выражением лица человека. У него отчетливо монголоидные черты, небольшой завиток волос на затылке, широкий приплюснутый нос, несколько отсутствующая улыбка — типичный восточный божок.

И здесь, как на первом поясе, фигурки грифонов были украшены вставками из бирюзы. Использование цветных вставок из драгоценных камней и других минералов — характерная черта ювелирного стиля сарматской эпохи. К поясу прикреплен короткий меч — по сарматскому обычаю с правой стороны. Рукоять и ножны его, обтянутые красной кожей, были украшены изящными узкими золотыми пластинками со вставкой из голубой пасты. На рукояти и устье ножен, кроме того, помещались отштампованные из тонкой золотой фольги фигурки львов. А чуть ниже центра ножен, на золотой пластинке - опять знак! Наконечники ремней, фиксировавших меч на бедре, как бы составляли один гарнитур с украшениями ножен — те же вставки, тот же стиль. Великолепный и очень редкий образец парадного сарматского оружия...

Однако более всего в этом полном неожиданностей погребении удивило остальное вооружение воина. Гуннский лук, усиленный костяными накладками,— редчайший атрибут сарматского захоронения, но вполне обычный для могил среднеазиатских воинов-гуннов Забайкалья и Монголии. В колчане среди типично сарматских наконечников стрел находились

1. Парадный сарматский меч, найденный в захоронении фракийского воина в Болгарии.

НАХОДКИ ИЗ

САРМАТСКОГО

ЗАХОРОНЕНИЯ

В ПОРОГАХ.

2. Фракийский боевой нож.

4. Короткий сарматский меч.

Золотые вещи сарматского виона;

3. Гастагна — пластинка, защищающая руку от тетивы лука.

5. Бляшки с тамгой Инисмея на поясном ремне.

6. Бляхи-застежки на поясном ремне.

7. Наконечники портупейного ремня.

8. Гривна — шейный обруч.

9. Наконечники портупейного ремня с тамгой Инисмея.

10. Пряжки, скрепляющие ремни на сапогах.

11. Пластинки на портупейном ремне.

12. Бляхи-застежки на портупейном ремне.

13. Бляшки на портупейном ремне.

42