Вокруг света 1989-07, страница 27

Извивающаяся серая полоса четко делит город на две неодинаковые части. Сверху видны европейского типа дома в окружении зелени, а на другом берегу грудятся маленькие хибарки, хаотически сбившиеся за высохшим руслом реки. Магала и Казира — две составляющие Дыре-Дауа, главного торгово-промышленного центра Юго-Восточного района Эфиопии. Вот он прямо под нами — заполнил широкую впадину на стыке южной части равнины Данакиль с восточными отрогами Эфиопского нагорья.

На следующее утро я уже стоял у длинного моста, соединяющего две части города, перекинутого над безжизненным руслом реки. По дну бродили хищные птицы, выискивая поживу в мусорных кучах. Засушливые годы доконали реку. Старик из соседнего дома посетовал, что, наверное, пересох и источник, дававший начало реки. Мало кто помнил и название ее — Детачу.

А вот как встретила она в начале века русского поэта Николая Гумилева

¹ О путешествии в Абиссинию Н. С. Гумилева см. «Вокруг света», № 2/88.

«Днем прошел ливень, настолько сильный, что ветром снесло крышу с одного греческого отеля, правда, не особенно прочной постройки. Реку нельзя было узнать, она клокотала, как мельничный омут. Громадные валы совершенно черной воды и даже не воды, а земли и песка, поднятого со дна, летели, перекатываясь друг через друга, и, ударяясь о выступ берега, шли назад, поднимались столбом и ревели. В тот тихий матовый вечер это было зрелище страшное, но прекрасное».

Возникнув как станция на полпути между Джибути и Аддис-Абебой, этот самый жаркий город Эфиопии — сейчас третий по величине в стране — начинался с двух европейских привокзальных улочек. Город у железной дороги постепенно рос, появились мастерские, лавки, отели, кафе, а дома стали окружать сады с цветниками.

«Французы — господа положения.— отметил в дневнике Николай Гумилев,— их уважают, но не любят за постоянно проявляемое ими высокомерие к цветным».

Эти «цветные», амхара и галла (оромо) ютились в туземной части города за рекой: нагпомождение хи

жин, загородок для скота и редких лавок. Деревни подступали к новому городу, а затем, со временем, сливались с ним.

С тех времен в этом районе Дыре-Дауа обосновались мелкие торговцы, разношерстный поток которых с пестрыми узлами и ящиками вытягивался с приходом поезда, по-местному «бабура», от вокзала до рынка на окраине городка. Этот «меркато» («рынок» по-итальянски) с каждым годом разрастался. Сейчас в ожидании поезда на площади перед вокзалом выстраиваются здешние такси — «гари», разукрашенные коляски, запряженные одной лошадью, местная досто-примеч ательнос ть.

В них загружается столько мешков и коробок, что подчас и пассажиров не разглядеть. Пестрая кавалькада гари мчит по улочкам, поднимая тучи пыли, чтобы скорее доставить товары на базар. Там их уже нетерпеливо дожидаются в многочисленных, вытянутых длинными рядами лавчонках.

Пожалуй, этот рынок уступает по размерам столичному, но и в его извилистых лабиринтах вполне можно заблудиться. Он встречает ярким полыханьем всех цветов радуги, которое просто излучают груды овощей и всяких экзотических фруктов. На прилавках, а то и на подстилках, брошенных на землю, тропическое изобилие: ананасы и апельсины, манго и бананы, папайя и авокадо.

Когда-то в этой части города жило множество ремесленников. В лавках можно было купить всевозможные поделки из металла, глины, дерева, кожи. Прямо на глазах заказчика плели циновки и изготовляли по мерке сандалии. Заезжие купцы выставляли шитые золотом ткани и одежды, кривые сабли в сафьяновых ножнах и всевозможные дорогие украшения.

Ремесленные изделия и сейчас есть на рынке, но потребности и вкусы меняются. Быстрые гари все чаще загружаются поклажей с «бабуров» из Джибути. Целые ряды на меркато теперь отведены под современную продукцию. Лавочки самых разнообразных конструкций, иногда напоминающие просто большие шкафы, сделанные из обрезков жести, предлагают богатейший выбор местным модникам. На веревочках развешаны джинсы, куртки и майки со всевозможными рисунками и надписями, внизу разложена новейшая аппаратура, транзисторы и магнитофоны, а на маленьких столиках всяческая всячина для женщин: краски, помада, заколки, сумочки.

И над всем этим людским круговоротом, завихрениями на площадках с овощами, ручейками у ремесленных поделок стоит неумолчный разноязыкий говор: здесь толпятся оромо, амхара, сомали, афары, харари.

...Перед глазами мотыльковое мелькание белоснежных шамм, узорчатых

25