Вокруг света 1989-08, страница 11

— Выведешь! — попробовал улыбнуться тот.— До земли еще немножечко осталось...

Петр Гамов локтем выбил обледеневшее окно кабины. Глянул вниз: машина падает прямо в ущелье! Летчик изо всех сил потянул штурвал на себя. Самолет задрожал, выходя из обреченности, и медленно перешел в горизонтальный полет Так по ущелью Гамов снова вывел Си-47 в небо.

После сдачи опасного груза в Уэль

кале (а весил он две тонны все пространство от кабины до хвоста самолета было плотно заставлено запечатанными ящиками) Гамов выяснил, что надо было включить перед взлетом обогрев трубки Пито, которая показывала скорость на этом самолете. В полете трубка замерзла, и прибор стал давать неверные сведения.

— Как это забыли включить обогрев? — возмущался потом полковник Михаил Григорьевич Мачин.

— А мы не забыли, мы не знали, -честно признался капитан Гамов. Никто в экипаже раньше не летал на Си-47.

— А почему сразу не сказал об этом? — еще больше рассердился начальник советской военной миссии.

По его ходатайству Петр был представлен к ордену Ленина как лучший лидер-бомбардировщик 1-го по\ка, но за ЧП, которое чуть не привело к гибели экипажа, он устроил молодому командиру разнос, а потом заставил срочно изучить транспортный самолет.

Надо отдать должное полковнику Мачин у: у него был огромный боевой опыт, а учиться он все равно любил. Учился и когда воевал в небе Испании и Китая, и когда прикрывал от фашистов с воздуха Москву, и ког да сражался на Воронежском фронте, откуда его отозвали в августе 1942-го, в самом начале битвы за Сталинград. И здесь, на Аляске, Михаил Григорье вич быстро освоил все типы боевых машин, которые перегонялись гю ленд-лизу в Советский Союз. Позж^ президент Франклин Рузвельт удостоил его ордена «Легиона почета», одной из самых высоких наград Америки.

Как-то Михаил Григорьевич сказал Гамову: «Что же ты лидируешь, а не знаешь, как истребитель чувствует себя у тебя за хвостом?» И сам его проинструктировал, как управлять «аэрокоброй». Гамов совершил на ней несколько тренировочных полетов и получил представление, каково летчику неподвижно сидеть в узенькой кабине. А ведь лететь приходилось 5—6 часов - до Уэлькаля или даже до Маркова.