Вокруг света 1989-08, страница 29

ляется главной, доминирующей... Между горами простираются долины с обильными водами, принадлежавшими бассейну Селенги. Это один из лучших уголков Монголии с древними могилами ханов первой кочевой империи, ценными ископаемыми, лесом и альпийскими пастбищами номадов. Горные хребты... одинаково привлекательны как для ботаника и зоолога, так и для этнографа и археолога. К сожалению, мы проезжали здесь в осеннюю пору, к тому же очень торопились, имея в виду предстоящее скорое выступление из Урги в дальний путь с караваном верблюдов...»

На этом рукопись обрывается. И ее продолжение пока не найдено.

Однако, просматривая лист за листом метеорологический дневник, в конце его я обнаружила рукописный Текст подготовленного к печати Козловым материала. Поскольку по времени написания обе рукописи отстоят друг от друга на целых семь лет, а по содержанию временной разрыв составляет почти три года, то безусловно, обе рукописи возникли независимо друг от друга. Но нет сомнения, что если бы полное описание Козлов когда-либо завершил, то приводимая ниже рукопись была бы полноправной его частью.

Итак, другой найденный текст написан Козловым незадолго до окончания экспедиции, вероятно, в период с апреля по 22 мая, в Монголии, в Гоби, видимо, в ходе следования экспедиции сначала в урочище Холт, затем к юго-западному берегу озера Орок-нор, где был расположен бивак партии Елизаветы Владимировны Козловой, жены путешественника. Уже тогда Петр Кузьмич предчувствовал, что мечте его жизни осуществиться, очевидно, не суждено. 3 мая 1926 года, в понедельник, в день, когда, несмотря на сильный северный ветер, рано запели жаворонки, в дневнике его появилась первая горькая запись:

«К нам прибыл тибетец, захватив письмо от Елизаветы Владимировны с Орок-нора, где надеялся найти меня, но, не застав, приехал в Холт. Теперь он направляется в ГаЬьчжоу, Синин, Гумбум; там отдохнет до сентября, а затем по большой дороге паломников пойдет в Лхасу. Ужели мне так и не удастся побывать в столице Тибета? С какой бы радостью я принял новое поручение Правительства, чтобы поработать в Тибете, Там и хотел бы умереть, но лишь после сдачи отчета и уописания книги с иллюстрациями о Лхасе».

Экспедиция Козлова продолжала двигаться к озеру Орок-нор. В пути были пройдены: урочище Гунмбур-тэ, долина озера Гун-нор, долина речки Тацэн-улэн, урочище Хуху-нуру, расположенное в пустыне, далее долина речки Амгэлэн-гол, где путешественников застала буря, и, наконец, 22 мая партия Козлова прибыла на место. К тому времени была окончена и эта рукопись.

«НОВЫЕ ОТРАДНЫЕ ВЕСТИ ИЗ

ЭКСПЕДИЦИИ П. И. КОЗЛОВА

Прежде чем расстаться с зимовкою экспедиции в Хангае, с хорошо изученными ущельями этого хребта — Битютэн-ама, Хэтрун, Барук-улан, Цзун-улан и другими, под общим крылом которых мы удовлетворительно провели нудную, а подчас и жестокую зиму, — прежде нельзя оставить благодатный, всеми нами очень любимый минеральный источник аршан, я хочу сказать в общих кратких чертах о самом хребте Хан-гай и о его реках, особенно богатых историческими памятниками ~ Ор-хоне и Онгин-голе, уходящими своими течениями в две противоположные стороны.

Хребет Хангай протянулся в северо-восточном — юго-западном направлении на сотни верст, служа водоразделом бассейнов: внутреннего, так называемого центрально-азиатского, с рекой Онгин-гол, теряющейся в пустыне Гоби, и внешнего — с рекой Орхоном, уносящей свои воды в «священное море» Байкал и далее к северу. Хангай носит очевидные следы оледенения. Склоны этого хребта крайне различны: под влиянием сухого гобийского воздуха южный склон Хангая каменист, полог, сравнительно беден растительным и животным миром, тогда как противоположный — северный склон и богат, и пышен, и крут, и сильно расчленен, Действительно, северо-западный склон Хангая богат лесами, обильно населенными зверями и птицами, богат красивыми скалами, живописными ущельями, говорливыми, быстрыми речками с горячими целительными источниками, с ущельями, с давних времен привлекающими к себе внимание и «душу номада». На полуденной стороне Хангая, вблизи гребня хребта, среди оголенных гранитов, мы нашли усыпальницу 13 поколений Сайнноин-ханов. Покрытые каменными плитами могилы украшены деревянными моделями субурга-нов — надгробий, и обнесены деревянной оградой, на внутренних стенах которой висят писаные изображения: Будды, Дархэ и Дзонхавы — реформатора буддизма. Ввиду того, что в Монголии совсем неизвестен обряд похорон в нашем значении слова, эти усыпальницы, вознесенные почти на 9000 футов над морем в соседстве седых скалистых вершин, кажутся мне с бытовой точки зрения особенно интересным явлением.

Хангай и его детища - Орхон и Онгин-гол — чтились и воспевались еще в глубокой древности современными тогдашними обитателями нынешней Монголии за их богатство, простор и приволье. Отдаленные предки чтили и воспевали Хангай, как чтут и воспевают монголы еще и теперь выдающиеся или доминирующие вершины Хангая: Соврак-хайрхан и Иргите-хайрхан,— за их «божественную» красоту и за то главным образом, что эти массивы дали зарождение Ор-

хону, за красоту и величие самой этой реки, в верховье то быстро ксегящей голубые волны среди степного пастбищного простора, то скрывающей их в порожистом русле, на дне тесных глубоких каньонов...

В такой же каньон сливает воды и богатая данница Орхона, Улан-уеу, образующая при этом живописный водопад, ныне «Водопад экспедиции Козлова», низвергающийся с десятисаженной высоты по отвесной стене каньона,- сложенной из темных, иногда ноздреватых сверху крепких сланцев. Еще недавно этому водопаду приносились в жертву серебряные слитки, бросаемые в пучину пенистых вод с молитвами и коленопреклонениями. Действительно, «водопад экспедиции» производит сильное и вместе с тем чарующее впечатление. Под аккомпанемент гула вы слышите мелодии всевозможных живых звуков в слиянии с художественной красотой могучей струи, рассыпающей на солнце водяную пыль радужными фонтанами. Это создает волшебную гармонию...

В верховье Орхона там и сям залегают то в виде озерных площадей, то простирающиеся рядом вплотную с рекой в виде речных потоков огромные скопления темной пузырчатой лавы, нередко представляющей собой такой сложный лабиринт, из которого не всегда удается скоро выбраться и местному обитателю, не говоря уже про несчастного, случайно проезжающего путника: тот непременно заб^: лудится, ему не помогут даже и указатели дороги, поднимающиеся в виде обо

Эта же вулканическая порода служила предкам богатым материалом для сооружения высоких намогильных насыпей, керексуров ² и других памятников, попадающихся не только по долинам главных рек, но и в долинах их притоков, в местах, обращенных к югу.

На памятниках с хорошо сохранившимся орнаментом невольно останавливаешь свое внимание и более подробно изучаешь их. О таких памятниках знают, конечно, и монголы. За более или менее ценный подарок они показывают их. Некоторых из монголов все эти погребения также интересуют. Один из моих проводников к таким памятникам откровенно признался, что в компании с другими монголами он сам разрывал керексуры, но в результате попадались одни лишь кости человека — больше ничего.

— Теперь нет желания копать,— заметил проводник,— мы надеялись на ценности.

Как по Онгин-голу и Орхону, так и в пустыне Гоби до сего времени про

¹ Обо- искусственное сооружение в виде купи камней, построенное буддистами как священный памятник, воздвигнутый горным духам на перевалах и вершинах гор.

² Керексур — «хиргисин ур» — русское наименование монгольских древних могил, обычно имеющих вид курганов.

27