Вокруг света 1990-09, страница 57

г

стороны Пуэрто-Морада появился «лендровер». Подпрыгивая, он мчался по пляжу, и на его ветровом стекле танцевали отблески оранжевого огня от заходящего солнца. Машина остановилась около Эстебана, с пассажирского сиденья слез Онофрио. На его щеках играл нездоровый румянец, лоб вспотел, он принялся вытирать его носовым платком. С водительского сиденья сошел Раймундо. Прислонившись к дверце машины, он бросил на Эстебана взгляд, полный ненависти.

— Прошло уже девять дней, а от тебя ни слова,— угрюмо произнес Онофрио.— Мы думали, тебя уже нет в живых. Как идет охота? ¹

Эстебан положил на песок рыбину и встал.

— У меня ничего не вышло,— сказал он.— Я верну тебе деньги.

Раймундо насмешливо фыркнул, а Онофрио проворчал, словно сказанное его удивило:

— Это невозможно. Инкарнасьон потратила их на дом в Баррио-Кларин. Ты должен убить ягуара.

— Я не могу,— сказал Эстебан.— Деньги я как-нибудь выплачу.

— Индеец испугался, отец.— Раймундо плюнул на песок.— Разреши, мы с друзьями устроим охоту на этого ягуара.

Представив себе, как Раймундо и его бестолковые друзья ломятся через джунгли, Эстебан не смог удержаться от смеха.

— Ты бы вел себя поосторожнее, индеец! — Раймундо хлопнул ладонью по крыше автомашины.

— Осторожнее следует действовать вам,— сказал Эстебан,— потому что скорее всего случится наоборот: охоту на вас устроит ягуар.— Он поднял с земли мачете.— Впрочем, тот, кто захочет поохотиться на ягуара, будет иметь дело еще и со мной.

Раймундо наклонился к водительскому сиденью, потом обошел машину и встал у капота. В руке у него блестел автоматический пистолет.

— Я жду ответа,— сказал он.

— Убери! — Онофрио сказал это таким тоном, словно разговаривал с ребенком, угрозы которого едва ли стоит принимать всерьез, однако в выражении лица Раймундо проступали совсем не детские намерения. Пухлая щека его нервно подергивалась, вены на шее вздулись, а губы искривились в некоем подобии безрадостной улыбки. Эстебан как зачарованный наблюдал за этим превращением: на его глазах демон сбрасывал личину. Фальшивая мягкая маска переплавлялась в истинное лицо, худое и жестокое.

— Этот ублюдок оскорбил меня! — Рука Раймундо, сжимавшая пистолет, дрожала.

— Ваши личные разногласия могут подождать,— сказал Онофрио.— Сейчас дело важнее.— Он протянул руку.— Дай мне пистолет.

— Если он не собирается убивать ягуара, какой от него толк? — спросил Раймундо.

— А вдруг нам удастся переубедить его? — Онофрио улыбнулся Эстебану.— Ну, что скажешь? Может, разрешить сыну отомстить за свою честь, или ты все-таки выполнишь уговор?

— Отец! — обиженно произнес Раймундо, на секунду взглянув в сторону.— Он...

Эстебан бросился к стене джунглей. Рявкнул пистолет, раскаленная добела когтистая лапа ударила охотника в бок, и он полетел на землю. Несколько мгновений Эстебан даже не мог понять, что произошло, но затем ощущения постепенно начали возвращаться к нему. Он лежал на раненом боку. Рана пульсировала яростной болью. Корка песка облепила губы и веки. Но упал он, буквально обняв мачете, все еще сжимая в кулаке рукоять. Откуда-то сверху донеслись голоса. По голове Эстебана прыгали песчаные блохи, но, совладав с желанием стряхнуть их рукой, он продолжал лежать без движения. Пульсирующую боль в боку и его ненависть питала одна и та же сила.

— ...сбросим его в реку,— говорил Раймундо, и голос его дрожал от возбуждения.— Все подумают, что его убил ягуар.

— Идиот! — сказал Онофрио.— Он, может быть, еще

убил бы ягуара, а ты мог бы устроить себе и более сладкую месть. Его жена...

— Эта месть достаточно сладка,— ответил Раймундо.

На Эстебана упала тень, и он почувствовал дыхание

Раймундо. Чтобы обмануть этого бледного, рыхлого «ягуара», склонившегося над ним, не нужны были никакие травы. Раймундо принялся переворачивать охотника на спину.

— Осторожнее! — крикнул Онофрио.

Эстебан позволил перевернуть себя и тут же взмахнул мачете. Все свое презрение к Онофрио и Инкарнасьон, всю свою ненависть к Раймундо вложил он в этот удар, и лезвие, со скрежетом задев кость, утонуло в боку Раймундо. Тот взвизгнул и, наверное, упал бы, но Эстебан крепко держал мачете. Руки Раймундо порхали вокруг мачете, словно он хотел передвинуть лезвие поудобнее, в широко раскрытых глазах застыло неверие в происходящее. По мачете пробежала дрожь, и Раймундо упал на колени. Кровь хлынула у него изо рта. Потом он ткнулся лицом в песок и так и остался стоять на коленях, словно мусульманин во время молитвы.

Эстебан выдернул мачете, опасаясь, что на него нападет Онофрио, но торговец уже втискивался в «лендровер». Двигатель завелся сразу, колеса прокрутились, потом машина рванула с места, развернулась, слегка заехав в воду, и помчалась к Пуэрто-Морада. Оранжевый отблеск вспыхнул на заднем стекле — словно дух, который заманил машину на побережье, теперь гнал ее прочь.

Пошатываясь, Эстебан поднялся на ноги и отодрал рубашку от раны. Крови натекло много, но оказалось, что это скорее царапина. Не оборачиваясь к Раймундо, он прошел к воде и остановился, глядя на море. Мысли его перекатывались, как волны,— не мысли даже, а приливы эмоций.

Миранда вернулась с наступлением сумерек, неся целую охапку бананов и диких фиг. Выстрела она не слышала, и Эстебан рассказал ей о происшедшем, Миранда тем временем сделала ему повязку из трав и банановых листьев.

— Это пройдет,— сказала она о ране. Потом кивнула в сторону Раймундо.— А вот это нет. Тебе надо уходить со мной, Эстебан. Солдаты убьют тебя.

— Нет,— сказал Эстебан.— Они придут сюда, однако они все из племени патука... Кроме капитана, но это пьяница, одна оболочка от человека. Я думаю, ему даже не станут сообщать. Солдаты выслушают меня, и мы договоримся. Что бы там Онофрио ни выдумывал, его слово против их не потянет.

— А потом?

— Может быть, мне придется сесть на какое-то время в тюрьму или уехать из провинции. Но меня не убьют.

С минуту Миранда сидела молча. Только белки ее глаз светились в наступивших сумерках. Затем она встала и пошла прочь.

— Куда ты уходишь? — спросил Эстебан.

Она обернулась.

— Ты столь спокойно говоришь о том, что мы расстанемся...

— Но это не так!

— Не так? — Она горько усмехнулась.— Может быть, и не так. Ты настолько боишься жизни, что называешь ее смертью. Ты даже готов предпочесть настоящей жизни тюрьму или изгнание. До спокойствия тут далеко.— Миранда продолжала смотреть на него — на таком расстоянии трудно было понять выражение ее лица.— Я не хочу терять тебя, Эстебан.

Она снова двинулась вдоль берега и на этот раз, когда он позвал ее, уже не обернулась.

Сумерки сменились полутьмой. Медленно надвигающиеся серые тени превратили мир в негатив, и Эстебан чувствовал, как такими же серыми и темными становятся его мысли, перекатывающиеся в такт тупому ритму отступающего прилива.

Поднялась полная луна, пески загорелись серебром. Вскоре прибыли на джипе четверо солдат из Пуэрто-Морада — маленькие меднокожие мужчины в форме

55