Вокруг света 1990-12, страница 46

как писал знаменитый норвежец

В 1878 году Сибиряков вместе с предпринимателем О. Диксоном и шведским королем Оскаром II финансирует новую экспедицию Нор-деншельда — пароход «Вега» должен был впервые совершить плавание Северо-восточным проходом. «Вега» осуществила это плавание, но с одной зимовкой. К месту зимовки «Веги» Сибиряков организовал спасательный рейс на пароходе «Норден-шельд», специально построенном в Швеции. За помощь экспедиции шведский король наградил Сибиряко-ва орденом «Полярная звезда».

Александр Михайлович и сам ходил из Норвегии в устье Енисея, чтобы оценить возможности доставки грузов. В 1880 году на собственном пароходе «Оскар Диксон» он смог дойти до Обской губы, где пароход стал на зимовку. Сибиряков на оленях уехал в Тобольск.

Через несколько лет он вторично пытается пройти из Архангельска к устьям Оби и Енисея на своем пароходе «Норденшельд». Но опять небывалые льды не позволили ему сделать это, и он смог дойти только до устья Печоры. Вероятно, эти неудачи побудили Сибирякова заняться прокладкой сухопутной дороги между Обью, и Печорой, получившей вскоре наименование Сибиряковского тракта. Тракт проходил по Оби и ее притоку Северной Сосьве, далее по реке Ляпин до одноименной пристани. Отсюда начинался 150-верстный зимний санный путь до пристани на реке Щу-гор, правом притоке Печоры. К устью Печоры грузы доставлял речной пароход «Обь», а там уже перегружали на морской пароход «Норденшельд». По этому тракту перевозили хлеб, соль, сало, шкуры...

Сибиряковский тракт изменил жизнь края: раньше голод на Печоре был обычным явлением, очень трудно было доставлять сюда хлеб и другие продукты. Так, пуд муки стоил 2,5—3 рубля; после открытия тракта цены упали до 1,25 рубля, а в 1887 году — до 0,75 рубля за пуд. В Сибири же хлеб, который в верховьях Енисея стоил десятки копеек, на Олек-минских и Витимских приисках из-за отсутствия удобных путей сообщения обходился более трех рублей за пуд.

Водораздел Оби и Енисея, река Ангара — предмет постоянного интереса Сибирякова. В областном архиве я нашла его прошение 1879 года на имя министра путей сообщения:

«...Уже в настоящее время товары доставляются многими купцами из Томска по Ангаре до Усть-Ил*ша

¹ По иронии судьбы Норденшельд пользовался картой, подаренной ему Обществом для содействия русскому торговому мореходству. На этой карте не оказалось острова «Кузькин», впервые изображенного еще в 1612 году на карте Исаака Массы. Так что рождению острова Сибирякова способствовало наше собственное ротозейство. (Прим. ред.)

на Лену; с установлением же правильного водного пути сообщения между Красноярском и Усть-Илимом товары, следующие из России на Лену, пойдут естественным путем, вместо прежней сухопутной дороги через Иркутск. Сверх того, открытие этого пути продвинет вопрос и об установлении вообще пароходства по Ангаре».

Переписка Сибирякова с официальными инстанциями длилась много лет, исход ее неизвестен. Но известно, что в конце 80-х годов на Ангаре были проведены работы по очистке русла от порогов, построены туэра , уложены туэрные цепи и обозначен фарватер. В результате была достигнута транзитная глубина по всей Ангаре в 0,88 метра, за исключением Падунского порога. Добились-таки своего сибирские промышленники!

Просматривая календари, издававшиеся городской думой, и другие документы, я очень часто встречала фамилию А. М. Сибирякова — особенно там, где речь шла о разных общественно полезных делах.

В конце 70-х годов все передовые люди Сибири ощутили необходимость иметь свой Сибирский университет: нехватка культурных и знающих специалистов стала катастрофической. Решили открыть университет в Томске, тогдашнем крупном торговом центре. Александр Михайлович горячо поддержал эту идею и подарил 100 тысяч рублей на постройку здания университета. А затем еще 10 тысяч рублей с тем, чтобы проценты от этой суммы раз в три года выдавались в виде премии за лучшие исторические сочинения о Сибири. Сибиряков преподносит университету купленную им у сына поэта Василия Жуковского библиотеку отца и археолого-этнографическую коллекцию, приобретенную у художника М. С. Знаменского.

После страшного пожара, случившегося в Иркутске в 1879 году, Александр Михайлович отстраивает богадельню для престарелых, основанную его отцом, открывает бесплатную школу, дарит городской библиотеке редкие издания книг и все время заботится о мужской гимназии, которую окончил в 1867 году,— в частности, покупает для нее почти все картины, экспонировавшиеся на одной из иркутских выставок — полотна Айвазовского, Орловского, Пескова, Семирадского и скульптуру Антокольского «Иван Грозный»...

Очередная папка в областном архиве оказалась таким сюрпризом, что у меня захватило дух — вот удача! Дело канцелярии Иркутского генерал-губернатора о награждении негоцианта Сибирякова французским знаком отличия... Из бумаг узнаю, что французское правительство обратилось в МИД России с тем, чтобы наградить Александра Михайловича

¹ Т у э р — специальное устройство для проводки судов через пороги.

знаком отличия «Пальмовая ветвь» за услуги, оказанные им в 1890 году французскому путешественнику Ш. Рабо во время изысканий последнего в Сибири. Поэтому департамент общих дел просит канцелярию генерал-губернатора сообщить сведения о Сибирякове и свое заключение по предложению французского правительства.

В деле есть и бумага, в которой говорится, что государь утвердил «принятие и ношение почетным гражданином Иркутска Сибиряковым пожалованного ему французским правительством знака отличия «Palmes de l'instruction Publique».

Теперь о фотографии, с которой все началось.

Несколько лет назад мне в руки попала старая фотография на плотном картоне, на ней изображен пожилой человек. К сожалению, фотография была испорчена глубокой царапиной. Под дарственной надписью стояла подпись — А. Сибиряков и дата — 25.XII.1915 г. Не может быть! Ведь в БСЭ приведена дата смерти —1893, я уже говорила, что при чтении летописи и документов у меня были смутные подозрения в неточности этой даты, но я их гасила. А тут начала анализировать все известные мне к тому времени факты. Вот, например, запись в летописи от 25 августа 1898 года, в которой говорится, что А. М. Сибиряков подарил участок земли под строительство двух зданий для вдов и сирот. И почему в энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона издания 1900 года указан только год рождения, а года смерти нет? А в «Сибирской энциклопедии» указан год смерти — 1933. Еще раз анализирую все это и пишу письмо в редакцию БСЭ; через несколько месяцев получаю ответ, что «действительно, произошла досадная ошибка, которая в следующем издании будет исправлена». И указывается дата смерти А. М. Сибирякова: Ницца, ноябрь 1933. Некролог помещен в «Бюллетене Арктического института» за 1934 год.

На мой запрос в городскую мэрию Ниццы пришло подтверждение: «Ницца, И января 1988 г. Мадам, по Вашей просьбе имею честь подтвердить Вам, что Александр Сибиряков умер в Ницце, в больнице Пасте-ра, 2 ноября 1933 года. Примите мои самые искренние чувства. Заместитель генерального секретаря А. Фа-ро».

Но когда уехал Сибиряков во Францию? И почему уехал, навсегда отказавшись от того, что было ему дорого? Интересовался ли он там, в зарубежье, что происходит в его стране?

Его жизнь оказалась как бы рассеченной надвое, и мы ничего не знаем о долгих годах эмиграции А. М. Сибирякова. Не пора ли восстановить подлинную и полную биографию этого замечательного человека?

г. Иркутск