Вокруг света 1993-02, страница 48

они не такие дикие, как их хотели бы изобразить некоторые из «белых братьев». Наряду с примитивными, почти первобытными каменными топорами, луками и стрелами для охоты они создавали удобные, красивые изделия из кости, кожи, дерева. Береста умело использовалась для изготовления коробов, подносов, тарелок, мелких и глубоких сосудов. Свою берестяную утварь имел каждый член семьи. И, конечно, не из собственнических побуждений, а из соображений гигиенических: пользование общей посудой могло привести к распространению болезней.

Берестяные изделия (в том числе и челны-пироги) предпочитали окрашивать в красный цвет. А краска добывалась в определенном месте — к югу от озера Мистассин. Там находилась так называемая «гора красок» — единственное месторождение киновари в этой области на Лабрадоре. Сюда стекались индейцы из самых отдаленных районов, из разных племен, и никто не чинил препятствий, не заявлял своих прав на собственность, никому не возбранялась добыча драгоценной краски — забота о красоте примиряла даже враждующих.

А что касается собственничества, то оно выражалось в первую очередь в приобретении рабов — в иных индейских семьях их насчитывалось по трое-пятеро — из числа захваченных пленников. Сама Сакаджавеа рисковала стать тогда не разгибавшей спины работницей и наложницей, которую могли продать и обменять ее же краснокожие хозяева.

Но вместе с тем в очень многих племенах существовал и потлач. Этот примечательный обряд — событие в жизни рода. На праздник попадали только особо приглашенные. День, два, три длились угощения, развлечения, пляски, а потом наступал самый торжественный момент. Собравший потлач индеец раздавал гостям все приобретенное свое состояние — мол, знай наших, для хороших людей ничего не жалко, а я такой умелый и удачливый, что еще наживу и не такое богатство. Так демонстративно происходило перераспределение собственности, выказывалось пренебрежение к ней. Не без задней, конечно, мысли — возможно, такого доброго, щедрого, заботливого человека выберут когда-нибудь старейшиной, а то и вождем. Правда, вождей все чаще и чаще выбирали за военные успехи, а не за мудрость.

Кларк больше симпатизировал индейцам, чем Льюис. Это хорошо видно по их отношению к Сакаджавеа. Кларк называл ее уменьшительным именем Дженни и находил ее не лишенной привлекательности. Спустя годы после того, как закончилась экспедиция, он*не забывал о героической индеанке, ее муже и сыне и делал все, что было в его силах, чтобы помочь им. Для Льюиса же она была просто «индейской женщиной, прекрасно знавшей языки местных племен». Однако в пути оба офицера опекали ее и однажды много потрудились, чтобы вылечить ее и ребенка. Впрочем, лечением в основном опять-таки занимался Кларк.

Льюис вообще, по всей видимости, не проявлял особого интереса к жизни индейцев, в то время как Кларк по завершении экспедиции стал начальником департамента по делам индейцев в Сент-Луисе и до конца своих дней (а прожил он еще достаточно долго и умер в 1838 году) считался среди индей

цев самым уважаемым из белых Запада. Он пользовался у них большим влиянием, и ему даже дали индейское прозвище — Рыжеголовый Вождь. Кларк не просто относился с любовью к индейцам, но и изучал их языки, фольклор, собирал предметы обихода и одежды. Частный музей антропологии, созданный им с годами, считался для того времени лучшим в стране.

Но Льюис и Кларк были все же людьми своего времени, не идеализировали краснокожих и постоянно помнили об их «склонности к предательству». Ворота форта во время зимовки всегда держали на запоре и не забывали выставлять часовых. «Нам хорошо были известны предательства туземцев и то, как из-за своего доверия, искренности и дружбы поплатились жизнями многие из наших соотечественников». Такая бдительность позволила отряду без потерь дойти до Тихоокеанского побережья и вернуться обратно, несмотря на враждебность отдельных племен. Индейцев неизменно соблазняло оружие и имущество экспедиции — огромное богатство в их глазах.

И все же племена, встреченные в пути, были очень непохожими друг на друга. С кем-то складывалась настоящая дружба, с кем-то устанавливались прохладные отношения — белые и индейцы смотрели друг на друга со взаимным подозрением, третьи были настроены явно враждебно. Зажиточные и миролюбивые майданы к тому времени уже привыкли к белым людям (в основном торговцам пушниной из Канады) и были заинтересованы в торговле с ними. Высокомерные и воинственные сиу совершенно не могли себе представить, что на сцену выходит новый народ, более могущественный, чем они сами. Шошоны нередко голодали из-за нехватки ружей для охоты на бизонов, но все же были гостеприимны.

Успех экспедиции во многом определился правильным руководством и умением ладить с индейцами. За все два года пути с ними произошла лишь одна стычка и умер всего один солдат, но не от пули или стрелы, а от аппендицита (медицина того времени еще не знала, как избавиться от этого недуга). В наш век расовых и национальных столкновений нелишне обратить внимание на то, как в отряде Льюиса и Кларка уживались без каких-либо трений белые солдаты, негр-раб Йорк, инде-анка Сакаджавеа, уж не говоря о ее метисе-сыне.

Строгие меры безопасности, особенно организация постоянных дежурств и разведка, позволили экспедиции избежать неожиданных нападений со стороны индейцев, что обычно приводило к резне. Единственная схватка произошла из-за беспечности часового, оставившего ружье без присмотра, которое и схватил индеец.

Во время же плавания по Миссури по ' берегу все время шел разведывательный отряд. Часовые в лодках тоже были начеку. Места стоянок и прилегающие земли всю ночь находились под постоянным наблюдением.

Впрочем, болы119 было дружественных контактов. Индейцы часто останавливались на ночлег в зимнем форте путешественников на земле манданов. Находили приют в отряде и индейцы с Тихоокеанского побережья, особенно когда их, босых, застигала снежная пурга.

Дружески общаясь с аборигенами, Льюис и Кларк все же проявляли твердость и решительность, когда речь заходила о личной безопасности членов отряда. Когда мрачного вида сиу стали натягивать тетиву своих луков, направленных на группу Кларка, они тут же заметили, что Льюис, плывущий на лодках, направил на них небольшие пушки.

Вообще же такое неприветливое отношение индейцев к белым было вполне объяснимым. За исключением племен на Тихоокеанском побережье и в нижнем течении Миссури, коренные жители Североамериканского континента не имели никакого представления о набиравшем мощь государстве США. Они лишь изредка видели товары белых и страстно желали их заполучить в обмен на что угодно, особенно огнестрельное оружие. Но те, с кем им приходилось сталкиваться, были, мягко говоря, не лучшими представителями общества. Даже в деревушке отнюдь не воинственных манданов о белых пришельцах отзывались как о «самых отъявленных негодяях». Всякого рода торговцы обманывали индейцев — это было нетрудно сделать с «детьми природы». Вот почему Льюис и Кларк, даже при самых добрых намерениях со своей стороны, не всегда встречали теплый прием.

Интересно было слушать индейцев в часы привалов и стоянок у костра. (Беда только, что дров для огня встречалось среди камней все меньше.) Поговорить было о чем. Отношения с индейцами были животрепещущей темой. Такие понятия и слова, как вигвам, мокасины, томагавк, пеммикан, тотем и многие другие входили в обиход американцев (потом они попадут во многие языки мира). И не только благодаря Фенимору Куперу, Т.Майн Риду, Генри Лонгфелло.

Льюис и Кларк не оставили этнографических заметок потомкам, но за это нельзя их упрекать. Им было не до подробных записей. Следующие поколения благодарны им хотя бы за первые описания пройденного края.

... Впереди показались снежные неприступные вершины. Начались пороги на реке — пришлось потратить несколько недель на обход. У примечательного «Трезубца» — Три-Форкс — места слияния трех истоков Миссури — Льюис расстался с заболевшим Кларком. Первый пошел во главе конного отряда по долине, второй на пирогах поплыл по реке. Наступали холода. Зверья и дичи в горах не было, пища на исходе, и добыть ее негде. Возвращаться назад? Даже если бы пришло такое решение, оно оказалось бы неосуществимым — река вот-вот должна была покрыться льдом. А вскоре бураны и снежные метели закроют перевалы. Как быть? Судя по пройденному пути, Дикий Запад с его побережьем отодвигался, подобно миражу, в глубь неведомых Скалистых гор. Началась зимовка.

Потом предстоял бросок через Скалистые горы. Но легко сказать «бросок», когда силы на исходе и положение становилось отчаянным. Взоры многих обращались в сторону Сакаджавеа. Ее мужество поднимало других.

Сколько раз выручали женщины попавших в беду мужчин! Можно было вспомнить Джона Смита — человека и

46