Вокруг света 1993-10, страница 31

— Врешь!

— Ты и впрямь ненормальный! — Ван Димен ударил каблуком по больной ноге, но Василий даже не застонал.— Я знал, что ты не поверишь мне. Но тебе наверняка знаком туземец по имени Тако. Он-то и показал нам дорогу к твоей девчонке.

— Врешь! — с отчаянием повторил Василий.

— Зачем? Тебя и так осудят пожизненно, хотя я бы такого мерзавца, как ты, просто пристрелил.

Ван Димен позвал солдат, ожидавших за дверью.

— Хватит устраивать бандиту райскую жизнь! Бросьте его в камеру побольше,— приказал он и, повернувшись к Василию, добавил: — Надеюсь, твои любимые туземцы помогут тебе не дожить до суда.

... Большое непроветриваемое помещение с гнилостным запахом было переполнено людьми. Он с трудом отыскал место, где можно было сесть. «Не может быть! Не верю! Но тогда откуда он узнал ее имя?!» Мысли путались, превращаясь в один нескончаемый кошмар.

Странные всхлипывания заставили его разомкнуть веки.

— Ты жив, Малиган! — воскликнул кто-то совсем рядом. — Какое счастье, что ты жив! — возбужденно повторял голос. Василий повернул голову в сторону, откуда раздавался голос, и увидел стоящего на коленях подростка.

— Али?! — с сомнением спросил он, не доверяя своим глазам.

— Али, Али! — обрадовался мальчик.— Теперь мы опять вместе, Малиган!

— Да,— грустно подтвердил Василий.— Но как ты попал сюда? За что?

— Этот подлый шакал, самый главный оранг бланда, убил всех моих родных, спалил наше селение...

Василий сразу догадался, что он говорит о Ван Димене.

— Но почему они забрали тебя в тюрьму?!

— Я ругал этого шакала, и он очень разозлился. Но теперь мы вместе, Малиган, и мне ничего не страшно!

Василий обратил внимание, что неподалеку от решетки, заменявшей дверь, было совсем не тесно. Там сидели несколько человек и играли в карты. При этом они, не переставая, жевали бетель и сплевывали его на земляной пол.

В углу, на расстоянии вытянутой руки от Василия, стоял давно переполненный отхожий бачок. Вонь и грязь привлекли в камеру сотни черных мух, которые остервенело кусали людей.

Один из тех, кто играл в карты, встал и пошел в глубину камеры, расталкивая всех на своем пути. Не доходя до бачка, почти рядом с Василием, он очистил свой желудок и, не торопясь, вернулся обратно.

Напрягая последние силы, Василий начал подниматься, но его удержал Али.

— Малиган! Прошу тебя! Послушай! — умолял он, хватая Василия за руки — Я тебе все расскажу. Здесь самые главные—

те китайцы, что сидят у решетки. Их все боятся, даже надзиратели. Они могут убить кого захотят, и им ничего не будет.

Василий растерянно слушал Али, пытаясь встать.

— Малиган! Я тебя очень прошу! Этот бандит нарочно подошел сюда. Они хотят тебя убить. Понимаешь?! И я останусь совсем один! — произнес Али с таким безысходным отчаянием, что Василий прижал мальчика к себе, согласно кивнув головой.— Расскажи мне, где ты был так долго? Что с тобой случилось?— попросил Али.

Василий вернулся в прошлое, и это помогло хотя бы на время забыть о страшной действительности. Когда он заговорил о Кардиле, Али замер, глаза его засверкали, рот приоткрылся, и он затаил дыхание.

— Да, Малиган,— сказал он, когда Василий закончил свой рассказ.— Тебе надо поскорее выбираться отсюда. Я не верю этому шакалу, орангу бланда. Твоя Кардила жива!

Василий благодарно улыбнулся Али.

Непонятный гул начал заполнять камеру. Волнение, охватившее заключенных, передалось Василию.

— Что это? — спросил он Али.

— Скоро принесут еду.

Действительно, через несколько минут двое солдат привезли на длинной тачке бачок с рисом.

Заключенные шумели, сбившись в кучу, но к решетке не подходили. Китайцы, игравшие в карты, не торопясь встали и лениво пошли за едой. Каждый взял по несколько чашек и высыпал содержимое в одну. Как только они расположились в своем углу, началось невообразимое. Все как безумные побежали к бачку, сбивая друг друга. Упавших топтали. Задние теснили подошедших к решетке, вдавливая их в железные

прутья. Стоны, крики, ругательства оборвались, как по команде. Один из китайцев, сидевших в углу, что-то крикнул толпе, и все замолчали.

— Что он сказал? — спросил Василий.

— Первый, кто крикнет еще раз, больше не получит еду.

— А если его не послушают?

— Тогда их убьют.

Али быстро осмотрелся и встал.

— Сиди, Малиган, я сейчас принесу еду.

Он юркнул в самый центр толпы, пробежал на четвереньках между ногами заключенных и оказался у решетки. Схватив две чашки с рисом, Али бросился назад, прижимая их к груди. Запыхавшись, он сел рядом с Василием и протянул ему обе порции.

— Ешь, ты большой, тебе надо много есть!

— Нет,— решительно возразил Василий — Только вместе.

...В грязной камере у Василия воспалилась рана. Двое суток

его лихорадило. Ночью он начал бредить. Старый малаец в перерыве между приступами надсадного кашля сказал Али:

— Скоро отмучается. Недолго осталось.

— Нет! — Али начал тормошить Василия.— Малиган, очнись! Малиган!

В ответ послышалось лишь невнятное бормотанье.

— Малиган! — громче позвал Али.— Не умирай, прошу тебя! Ма-ли-ган!

... Третий месяц велось следствие по делу Малыгина. Его обвиняли в шпионаже, сговоре с местными бандитами, подстрекательстве к бунту против законных властей и многочисленных убийствах голландских солдат.

Барон Кирнштейн ни разу не появился в суде. Не пришел он и в тюрьму к Василию, несмотря на его многочисленные просьбы о встрече. Окончательное слушание дела Малыгина отложили на неопределенный срок.

Шумиха, поднятая голландскими газетами из-за «русского шпиона», вынудила Кирнштейна послать донесение в Петербург. Он обрисовал все преступления, совершенные Малыгиным, и в заключение рискнул высказать свое мнение о его дальнейшей судьбе.

«Полагаю нецелесообразным,— писал барон,— защищать подобного преступника, посмевшего нанести немалый ущерб нашим дружеским отношениям с великой Голландией. Справедливый приговор (Малыгина должны были осудить

29