Вокруг света 1994-11, страница 49

ной книге 1428 года, описывавшей различные рецепты таких снадобий, крови младенцев придавалось настолько большое значение, что заменить ее мог лишь жир степного орла. Во Франции одна ведьма была обвинена в том, что кормила лягушек и жаб освященными хлебом и вином, убивала, сжигала, а пепел перемешивала с растолченными костями христиан, с кровью детей, с травами и другими неустановленными ингредиентами. В 1450 году в Савое ведьмам рекомендовалось следующее. Привязать обнаженного рыжего католика (непременно мужского пола) к лавке и отдать на съедение множеству ядовитых тварей, подробно перечисленных. Когда несчастный изнеможет от укусов и ужаливаний, подвесить вверх ногами, а снизу подставить широкое блюдо. После того, как вытечет достаточно жидкости, перемешать ее с жиром подвешенного, добавить внутренности младенца и растолченные тела ядовитых тварей, использованных для умерщвления. Употреблять по мере надобности.

Благодаря этим снадобьям ведьмы летали на метле. Насколько эти обвинения были следствием подавленных страхов и желаний самих судей? Насколько отражали они слабость психики человека, подвергнутого невыносимым пыткам? Этого не сможет решить ни один историк. Однако навязчивость некоторых мотивов в рукописях, оставленных охотниками на ведьм, заставляет подозревать, что судьи и следователи были удручающе жалкими и закомплексованными субъектами.

Что неотвратимо следовало за написанием этих причудливых документов? То, что и должно быть в атмосфере всеобщего недоверия к соседям и к миру, знавшему только два состояния — монотонных будней и ужасающих катаклизмов. Пожилая женщина, не приглашенная на свадьбу, призвала бурю обрушиться на молодоженов. Сосед, которому отказали в крынке молока, наслал бесплодие на корову. Нищий бродяга, не сумевший стащить яблоко из сада, навлек какую-нибудь болезнь, и от нее погиб весь урожай. Подобные обвинения приводили к тому, что целые селения сначала подвергали пыткам, а потом сжигали на кострах.

Тлетворной атмосферой страха и подозрительности были заражены большие города и отдаленные провинции, аристократы и крестьяне. Несчастная деревенская старуха, обвиненная в колдовстве, на самом деле могла ни разу в жизни не участвовать в Черной Мессе и никогда о ней не слышать...

ВЛАД ЦЕПЕШ — ДРАКУЛА

Суеверия и легенды возникали не всегда на пустом месте, но, родившись однажды, обрастали подробностями, порождали новые легенды и надолго переживали своих героев. До сих пор у нас шел разговор о Западной Европе.

На другом конце Европы во второй половине пятнадцатого века процветал и здравствовал Влад V Цепеш, князь Валашский, который, как известно, послужил прототипом Дракулы в творениях английского писателя Брэма Стокера. Недостатки, скажем так, Влада не исчерпывались тем, что он был вампиром — по крайней мере в легендах.

Князь Влад правил Валахией с 1456 по 1462 год, а затем — в 1475 и в 1476 годах. Чтобы сосредоточить всю власть в своих руках и обуздать своевольных феодалов, он обещал улучшить положение крестьян и беспощадно бороться с турками. Методы его борьбы были просты, но эффективны. Услышав об одном заговоре против него, он «разграбил церковь святого Якова и предал огню окраины Темешвара (город в Трансильвании). На следующий день он приказал посадить на кол множество мужчин и женщин — как старых, так и молодых, — а потом велел поставить стол посреди места казни и с аппетитом позавтракал». Некоторые феодалы были обезглавлены; их головы он распорядился скормить ракам, а раков — подать на стол во время праздника, на котором присутствовали родные и близкие казненных. Кроме того, он очень не любил мусульман и всячески их преследовал. Когда три сотни крымских татар проезжали по его территории, Влад «приказал схватить и зажарить троих из них; остальных он заставил съесть мясо, при этом говоря: «Пока вы не пойдете сражаться с турками, я буду поступать с вами так же, как сегодня. Выбирайте же, что вам больше нравится!»

В пятнадцатом веке у любителей ужасов подвиги князя Цепеша были гораздо более популярны, чем написанные позже похождения графа Дракулы в девятнадцатом и двадцатом веках.

В ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Во многих случаях каннибализм был вызван той или иной формой психического расстройства. Так, во Франции одна четырнадцатилетняя девочка очень страдала от невыносимого желания напиться крови; известный итальянский грабитель Гаэтано Маммоне торжественно выпивал кровь своих жертв; некий отшельник, живший в пещере на Лазурном Берегу, изнасиловал, задушил двенадцатилетнюю девочку и выпил всю ее кровь. Но душевнобольные не входят в наше рассмотрение.

Истинный же ритуальный каннибализм еще продолжал процветать в некоторых частях земного шара, хотя и не в Европе. В Бразилии описаны пристрастия индейцев тупи (запись шестнадцатого века): «Каждый старался принести домой голову своего врага: такие трофеи вешались над входной дверью. Если кто-то захватывал пленника, то держал его некоторое время, оказывая ему всяческие знаки уважения и почета, а потом

приглашал на встречу всех своих друзей». По случаю такого события хозяин пленника и его гости «убивали несчастного, зажаривали и съедали, а отдельные куски мяса посылали тем, кто не смог присутствовать на пиршестве». Через сто лет один голландский чиновник докладывал, что индейцы-мохавки совершали каннибальские обряды. «Обычные люди, — писал он, — в это время едят руки, ягодицы и грудину; вождям достаются голова и сердце». То же самое сообщали о гуронах¹.

Однако голод все еще был самой распространенной причиной каннибализма или — скорее — обвинений в нем. В тех странах, где урожай зависел от капризов муссонов, голод почти никогда и не прекращался. Так было, например, в Индии. В 1630 — 1631 годах, на заре правления султана Шах-Джахана, — которому предстояло построить Тадж-Махал, самый изысканный памятник мировой архитектуры, — «люди опустились (от голода) до того, что употребляли в пищу навозных червей... Все дороги были завалены трупами, от запаха которых некуда было деться — особенно в пригородах... Женщины жарили собственных детей; мужчины, выходя из дома, были готовы к тому, что их где-нибудь убьют и съедят, и спасали свою жизнь, убивая других и насыщаясь ими. Мужчины и женщины еще не успевали умереть, как их уже резали на части и тут же пожирали».

Этим заметкам одного европейского путешественника вторит утверждение А б дул Хамида, признанного историка того времени: «Жителям этой страны пришлось испытать страшную нужду... Жизнь продавали за ломоть хлеба, но никто не хотел покупать ее. Родовую честь готовы были отдать за булку, знатность и достоинство уже никого не интересовали... Наконец одичание привело к тому, что люди стали пожирать друг друга, и сыновья плоть была дороже сыновьей любви».

Но кто может подтвердить нам, что это не писательское преувеличение? Конечно, кое-кто, доведенный голодом до отчаяния, мог докатиться и до людоедства. Но как массовое явление?.. Все-таки поедание себе подобных противно человеческой натуре.

По книгам Н. ДЭВИСЛ и Р.ТАННЕХИЛЛА подготовил М.МАССУР

1

Эти записи действительно существуют. Но насколько они соответствуют действительности? Индейцы тупи, живущие в Амазонии, оказывали португальцам отчаянное сопротивление, а на соседей наводили ужас. Ни те, ни другие не сказали бы о тупи доброго слова. Что же касается североамериканских индейцев, то большая часть исследователей (особенно индейцев по происхождению) с гневом отвергают обвинения в каннибализме. Хотя, может быть, воины и поедали какие-то части тела храброго врага, но уж женщинам и детям запрещено было даже знать об этом. Правда, пленного врага подвергали изощренным пыткам, но — как это ни покажется странным — из уважения к нему. Ему давали возможность стойко и мужественно погибнуть, издеваясь над врагами, раз уж не привелось пасть в бою.