Вокруг света 1994-11, страница 57

Окончательно Груню убедила телеграмма, полученная на имя Холла. То, что она состояла из одних цифр и что он знал ключ, рассеяло ее подозрения, но не раскрыло тайну.

«Буду вам сообщать о себе время от времени, — расшифровывал Холл. — Шлю свою любовь Груне. Скажите ей, я даю согласие на ваш брак. Остальное зависит от вас».

— По этой телеграмме, возможно, мне удастся установить путь его передвижений, — объяснил Холл. — А теперь предлагаю оформить наш брак.

— В то время, как для него, несчастного, нет безопасного места на всей земле? Нет, ни за что! Мы что-то должны сделать. Я-то думала, вы хотите уничтожить это гнездо убийц. Ну так уничтожьте и спасите его.

— Ну, хорошо, я объясню вам все, — сказал он мягко. — Это и есть часть программы уничтожения этого гнезда. Мною это не намечалось и получилось помимо моей воли. Я даже скажу вам больше: если ваш дядя продержится в течение года, он останется невредим, ему больше не будет угрожать никакая опасность. А я уверен, что он в состоянии столько времени обманывать своих преследователей. Я между тем сделаю все, что в моей власти, чтобы помочь ему, несмотря на его собственные инструкции и, в частности, указание ни при каких обстоятельствах не обращаться в полицию.

— Я выйду замуж, когда истечет год, — окончательно решила Груня.

— Отлично. Ну, а сегодня вы намерены отправиться в город или останетесь здесь?

— Я отправлюсь первым же поездом.

— Я с вами.

— Тогда мы едем вместе, — сказала Груня, и слабый проблеск улыбки появился на ее лице — впервые за все утро.

Для Холла день обещал быть трудным. Расставшись по приезде с Груней, он посвятил себя улаживанию дел Дра-гомилова. Управляющий фирмы «С.Константин и К⁰», вопреки врученному ему письму, написанному собственноручно его хозяином, упорно продолжал относиться к Холлу с подозрением. А когда Холл, желая убедить его, позвонил по телефону Груне, управляющий выразил сомнение, что на другом конце провода действительно племянница Константина. Поэтому Груня вынуждена была прибыть лично и подтвердить слова Холла.

После этого они с Груней вместе пообедали, и затем он отправился вступать во владение квартирой Драгомилова. Полагая, что Груне ничего не известно об этих комнатах, Холл на всякий случай осторожно проверил правильность своего предположения и не ошибся...

Этим вечером Холл принял трех посетителей. Первый — толстый веселый человек с усами и бакенбардами, назвавшийся Бардуэллом, — был агентом Бюро. Сверившись с описаниями, Холл опознал его — правда, не под названным им именем.

— Вас зовут не Бардуэлл, — сказал Холл.

— Знаю, — последовал ответ. — Может быть, вы мне подскажете мою фамилию?

— Пожалуйста, вас зовут Томпсон... Сильваниус Томпсон.

— Похоже, что так, — последовал веселый ответ. — Вы, видимо, сможете добавить что-нибудь еще?

— Вы работаете в организации пять лет. Родились в Торонто. Вам сорок семь лет. Вы были профессором социологии в Барлангтонском университете и были вынуждены уйти, так как ваши экономические воззрения оскорбляли основателя университета. Вами выполнено двенадцать поручений. Перечислить их вам?

— Нет смысла называть все, — сказал он. — Назовите мне первое и последнее, и станет ясно, можно ли с вами говорить о деле.

Холл вновь обратился к описанию.

— Вашим приемным испытанием было убийство судьи Сига Лем1оэлса. Последнее поручение — Бертрам Фестл, — как поХагали, утонувший на своей яхте у Бар-пойнт.

— Прекрасно, — Сильваниус Томпсон умолк, зажигая сигару. — Мне просто хотелось убедиться, вот и все. До сих пор я никого здесь не встречал, кроме шефа, поэтому довольно необычно столкнуться с посторонним. А теперь к делу. За последнее время у меня не было поручений, а мои деньги подходят к концу.

Холл вынул отпечатанную им на машинке копию инструкции Драгомилова и внимательно прочел нужный параграф.

— В ближайшее время ничего для вас нет, — сказал он. — Но вот вам две тысячи долларов на расходы. Не те

ряйте с нами связи, так как можете понадобиться в любое время. Бюро начинает большое дело, и может потребоваться помощь всех. Я уполномочен сообщить, что на карту поставлено существование самой организации. Подпишите, пожалуйста, квитанцию.

Бывший профессор подписал квитанцию, пыхнул сигарой и выразил намерение уходить.

— Вам нравится убивать людей? — неожиданно спросил Холл.

— О, я не против, — ответил Томпсон, — хотя не сказал бы, что мне это нравится. Но каждому нужно жить. У меня жена и трое детей.

— Вы уверены, что ваш способ зарабатывать на жизнь правилен? — задал новый вопрос Холл.

— Разумеется, а иначе я не стал бы зарабатывать на жизнь тайим путем. Убирают только тех, кто совершил тяжкие преступления против общества. Вам же это известно.

— Могу вам честно сказать, профессор, что мне очень мало об этом известно. Это действительно так, хотя я временно и осуществляю руководство Бюро, действуя строго в пределах инструкций. Скажите, вы не допускаете ошибки со стороны шефа?

— Я не совсем понял.

— Разве не может он ошибиться в решении? Ну, например, не может ли дать указание убить... прошу прощения — уничтожить человека, не совершившего тяжкого преступления против общества или абсолютно невиновного в проступках, которые ему приписывают?

— Нет, молодой человек, это исключено. Для всех поручений, которые мне даются, — прежде всего я требую доказательств и тщательно их взвешиваю. Был случай, я вынужден был даже отклонить одно поручение, потому что у меня имелись серьезные сомнения. Это факт. Потом мне доказали, что я не прав, но таков наш закон, понимаете? Что касается меня, я бы жене в глаза не смог посмотреть, детишек взять на руки, если бы Бюро работало иначе.

Вслед за профессором пришел Хаас, мертвенно-бледный и голодный, он сообщил о своих успехах.

— Шеф держит курс на Чикаго, — начал он. — Он гнал свой автомобиль через Олбани и вылез у нью-йоркской центральной. У него билет в спальном пульмане до Чикаго. Я опоздал, поэтому дал телеграмму Шварцу сюда. Он сел на следующий поезд. Руководителю чикагского Бюро я тоже телеграфировал. Вы его знаете?

— Да, там Старкингтон.

— Я телеграфировал ему, чтобы он направил двух агентов вслед за шефом. А после этого приехал в Нью-Йорк забрать Гаррисона. Если от Старкингтона не поступит сообщения, что они его взяли, мы уедем в Чикаго утром первым же поездом.

Холл хотел было что-то сказать, но вошел слуга с телеграммой на имя Драгомилова. Холл вскрыл ее и увидел, что она от Старкингтона. Расшифровав телеграмму, он прочел ее вслух Хаасу :

«Хаас что, рехнулся? Получил от Хааса сообщение, что вы дали ему указание уничтожить вас, что вы направляетесь в Чикаго и мне следует выделить двух агентов, чтобы вас схватить. Хаас до сих пор никогда не обманывал. Он, должно быть, сошел с ума. Он может оказаться опасным. Приглядите за ним».

— То же самое сказал мне и Гаррисон, — вставил Хаас. — Но я не сошел с ума. Вы должны это подтвердить, мистер Холл.

С помощью Хааса Холл составил ответ.

«Хаас не сошел с ума и не лжет. То, что он говорит, верно. Выполняйте все его просьбы.

Винтер Холл, исполняющий обязанности секретаря».

— Я сам ее отправлю, — сказал Хаас, вставая.

Несколько минут спустя Холл по телефону сообщил

Груне, что ее дядя направляется в Чикаго. Потом состоялся разговор с Гаррисоном, явившимся лично удостовериться в верности рассказа Хааса; он ушел убежденный.

Оставшись один, Холл вновь обдумал случившееся. Он осмотрел забитые книгами стенные шкафы и стол, и чувство нереальности снова охватило его. Да этого просто не может быть, — какое-то Бюро убийств, состоящее из ненормальных, помешанных на этике! И как это могло получиться, что он — человек, решивший развалить это Бюро убийств, — теперь руководит из его штаб-квартиры преследованием, а возможно — убийством человека, создавшего Бюро, отца любимой женщины, которого к тому же хочет спасти ради его дочери, — как могло такое случиться? И как бы в доказательство, что все это правда, пришла вторая телеграмма от главы чикагского отделения.

55