Вокруг света 1995-01, страница 52

Когда виток дорожного серпантина выносит автобус на кручу, перед вами открывается берег собственно Антальи: с портом и старой частью города. А Большую Анталью — много десятков километров побережья — охватить взглядом удастся лишь с самолета.

ром к себе и не тратя притом много денег. Долмуш просто предназначен для них. И для местных жителей. Кстати, в дороге с ними можно пообщаться — в границах языковых возможностей. Это не только интересно, но и полезно. Вам словоохотливо расскажут о самых достопримечательных местах, выгодных магазинах, познакомят заочно со своей семьей и поинтересуются вашей, спросят, сколько в вашей стране зарабатывает человек той же профессии, что и ваш собеседник. А на конечной остановке иногда даже позовут на стаканчик чая.

Интеллигентные турки, из тех, что работают с иностранцами, услышав о нашем желании воспользоваться до-лмушем, пришли в ужас.

— Вы не сможете на нем ехать, — говорили они, — там же нет кондиционера!

Очевидно, их реакция объяснялась долгой работой с приезжими с Запада, а также полным незнанием российских условий. Уверяю вас, что любой, кто хоть раз в жизни проехал от метро «Беляево» до Ясенева в обычном автобусе в разгар июльской жары, будет чувствовать себя в долмуше очень комфортабельно. Куда комфортабельнее, чем в нашем автобусе (да и метро!) в час «пик». Мо

жет быть также, что в реакции интеллигентных турок сказалось и то, что они, будучи турками, буквально понимают само слово «долмуш».

Восходит оно к тому же глаголу «долмак» («набивать», «наполнять», «фаршировать»), что и знакомое нам слово «долма» — голубец. «Долмуш» дословно — «набитый», но, кстати, вовсе не «битком набитый».

Так назвали это народное и демократичное средство передвижения, когда оно только появилось. Это было довольно давно, и долмуш с тех пор здорово изменился.

Впервые я услышал о долмуше от своего друга Володи Кузнецова. Этот счастливец побывал в Турции с делегацией в 69-м году и много лет потом любил о ней рассказывать. Вспоминая Анкару, он говорил, что большое удобство в этом городе представляют вместительные машины — подержанные «мерседесы», скажем, — владельцы которых ездят по определенному маршруту, но останавливаются по требованию, как тогдашние наши маршрутные такси. Народу в них набивается до отказа, а требования к пассажирам не строгие: в долмуш пускают и с грузом, с которым из автобуса гонят. Если надо, машина сделает и крюк от маршрута.

Это слово я запомнил и, попав в Турцию, спросил, ходит ли долмуш до всех тех мест на побережье, куда мы хотели бы попасть.

Оказалось, что машины эти останавливаются на текировской автобусной станции — «отобюс дуракы». Последнее слово не означало оценки умственных способностей чужестранцев, решившихся вверить свою судьбу этому виду транспорта. «Дурак» по-турецки — остановка.

Здешний долмуш оказался маленьким — на 25 мест — цивилизованным и чистым автобусом. Еще человек пятнадцать ехали стоя, но не всю дорогу, конечно. Люди заходили и выходили на каждой остановке. Пока долмуш стоит, он действительно раскаляется, даже если водитель загнал его в тень. Но стоит тронуться, и в действие вступает вентиляция. Хочется назвать ее научно: «принудительная вентиляция местного типа». Проще говоря, открытые окна, двери и оба люка в потолке. Горячий, но сухой ветер так обдувает вас, что жара становится вполне сносной.

Над лобовым стеклом болтается стеклянная синяя пятерня с глазом на ладони — амулет Фатимы, оберегающий от несчастий (такой же висит в любом доме и в люоой лавке), а справа и слева от пятерни таблички с надписями: слева — по-арабски (чтобы понятнее было Аллаху), справа — по-турецки (чтобы люди понимали). «Машалла!» — «Что Богу угодно», или «Аллах корусун!» — «Аллах да укрепит!»», или что-нибудь не менее благочестивое. Такая же надпись и на заднем стекле. Если есть еще грозное предупреждение, что на курение наложен «ясак», то есть запрет, значит, желающим покурить надо пересаживаться на заднее сидение. Придираться никто не будет: курящему трудно выдержать полтора-два часа. Если же ясака нет, курите, где хотите, но не бросайте пепел и окурки на пол.

За несколько поездок в долмушах я так привык к благочестивым надписям, что однажды, оказавшись в автобусе, где их не было (машина была совсем новая), почувствовал себя как-то не по себе, и легкое нервное напряжение не оставляло меня всю

50