Вокруг света 1995-11, страница 18

Резчик Сараг выводит нас к главному храму комплекса, где изваяны каменные статуи четырех Будд. Первой, естественно, мы осматриваем Будду Лежащего, копию которого сделал мастер Сараг Гунасинга. Бросается в глаза величина скульптуры — четырнадцать метров — от подушки под головой до подставки в виде лотоса под ногой. От статуи веет покоем и умиротворенностью. Вторая статуя, Будды Стоящего, поменьше — семь метров. Лицо Будды светится от счастья, а руки прижаты к груди в знак величайшей благодарности за то, что он восемь лет сидел, опираясь спиной о ствол дерева. Следующий, Будда Сидящий, пребывает в состоянии медитации. Пятиметровая скульптура изображает Будду в позе йога: ноги, руки скрещены. А наверху пещеры Будда совсем маленький, сидит и глядит на толпящихся внизу людей добрыми глазами.

В этом храме показаны характерные позы Будды: лежащего, стоящего, сидящего. Правда, бывают еще

У ЛАНКИИСКИХ ГАРИМПЕЙРОС

Тс

*

_ - - Г

■ак вот она какая — знаменитая долина Ратна-пуры, где в зеленом ложе бежит быстрая Калюганга, а в ее водах, на дне, в берегах скрыты в глине и песке мириады сверкающих брызг.

Пусть уважаемый читатель насладится музыкой многочисленных наименований острова Цейлона, в которых слышен шорох мерцающих самоцветов.

Уже много веков назад к острову устремлялись десятки кораблей искателей морских приключений и легкой добычи. «Поднимать паруса! Курс — на Тапробан!» — командовал греческий капитан. Арабские пираты выкрикивали: «Даешь Серендиб!», а в исторических хрониках, как я уже говорил, он упоминается как Ратнад-випа — «Остров самоцветов».

В этих же исторических хрониках

UMR.V

изображения Будды, сидящего и касающегося ладонью матери-земли, как бы черпающего от нее силу.

Молодой мастер, вырезавший нетрадиционную фигурку Будды, говорит, что хочет учиться дальше, чтобы стать настоящим скульптором; он провожает нас вдоль берега гигантского водоема, по берегам которого кипит жизнь. Идет стирка, на камнях сохнут разноцветные полотнища тканей: красные, желтые, синие пятна виднеются далеко-далеко. Купается стайками молодежь — девушки и юноши отдельно, причем не снимая с себя всей одежды: кто в рубашке, кто в блузке или накидке. Женщина черпает ведром воду и широко улыбается нам, приветливо машет рукой.

Из водохранилища, созданного в Полоннаруве века назад, по-прежне-му, как кровеносные сосуды, разбегаются голубые ручейки, давая жизнь всему растущему на крестьянских полях.

говорится о том, что еще царь Соломон преподнес царице Савской огромный рубин. Марко Поло приводит также сведения о подобном рубине, который когда-то украшал дагобу Ру-ванвели Сейя в древней столице Ану-радхапуре: «Самый красивый в свете рубин у здешнего царя, такого никто не видел, да и увидеть трудно; он вот какой: в длину он с пядь, а толщиною в руку человеческую. На вид самая яркая в свете вещь, без всяких крапин, и красен, как огонь, а дорог так, что на деньги его не купишь».

Действительно, все было так. Даже когда один падишах, пожелавший во что бы то ни стало приобрести этот рубин, предложил за него стоимость целого города, сингальский царь гордо ответил: «Ни на какие богатства не сменяю этот камень — символ моего величия».

Многие из знаменитых камней найдены в долине Ратнапуры, где и город носит то же название и перево

дится, естественно, как «город драгоценных камней». Наша машина проезжает его без остановки. Неприметный, в общем-то, городок с обязательным овощным рынком, разве что навстречу попадается много мусульман в белых шапочках: часть из них работает на одной из улиц, состоящей сплошь из лавок скупщиков камней, ювелирных мастерских. Но с этим нас познакомили позже, а сейчас машина вырывается из пыльных улиц городка в долину, сжатую поросшими лесом горами.

Тысячелетиями воды Калюганги вымывали разные минералы из горных пород и разносили их по долине, которая и состоит в основном из наносных глинистых почв. Именно на таких глинистых наносах раскинулась Ратнапура, так что название «города драгоценных камней» он получил, возможно, по этой причине, а не оттого, что там много перекупщиков и ювелирных мастерских. Вот под ними-то, под этими глинами, и находится гравий-иллама, содержащий драгоценные камни, до которого стараются добраться здешние гаримпейрос. (Это название бразильских добытчиков драгоценных камней я употребляю применительно к ланкийским старателям, так как не обнаружил соответствующего слова на сингальском языке.)

Старателей мы заметили сразу, едва машина покатила по дороге, справа от которой лежала пойма реки Калюганги. По всему ее пространству, сколько мог охватить глаз, были разбросаны, словно гигантские грибы, навесы пальмовых листьев.

Машина остановилась — мы прибыли на прииск.

Надо признаться, что больше всего меня здесь поразили не глинистая размытая пойма, где еле просматривалась речка, ее рукава и многочисленные ручейки, не шахты, похожие на бразильские, а сами старатели. Даже встречавшиеся мне в Адоле эфиопские золотоискатели выглядели здоровее и опрятнее.

Да, здешние старатели действительно всем своим обличьем напоминали бразильских гаримпейрос. Обросшие, оборванные, они были похожи на бродяг. На худых телах с выпирающими ребрами подчас, кроме трусов или набедренных повязок, ничего не было. Лишь на бригадирах или молодых парнях красовались майки с экзотическими рисунками. Тощие голые ноги покрыты до колен, а то и до бедер, коркой засохшего ила, виднелись шрамы и не заживающие от сырости язвы.

Шустрый парень подошел к дороге и протянул мне руку, чтобы помочь перепрыгнуть через канаву. Ходить по пойме можно было далеко не всюду, а лишь по тропам, выложенным камнями и стволами деревьев. Неосторожный шаг вправо или влево — и ты проваливаешься по пояс в бурую, зловонную жижу.

Перескакивая с кочки на кочку, обходя темные окна промоин, мы приблизились, наконец, к одной из шахт.

Некоторые из них точнее было бы именовать шурфами: они мелкие, мет

Ноябрь 1995 ВОКРУГ СВЕТА