Вокруг света 1996-10, страница 29

AED 1ИПЦ

наш спец. корр. ФОТО АНДРЕЯ КАМЕНЕВА

ЭЙЛАТСКИЙ КАМЕНЬ - молахитово-зеленый с лазурными вкраплениями— соединение малахита с лазуритом. Отшлифованный и обработанный\ оправленный в серебро, он очень красив. Сами по себе, малахит и лазурит тоже очень красивы. Но соединение их— эйлатский камень, «эвен-эйлат», — встречается на всей Земле только в одном месте. В Эйлате на Красном море, самой южной точке Израиля. Так уж счастливо сложились магматические процессы. И это придает камню дополнительную прелесть.

Малахит — спутник месторождений меди. Совсем недалеко от Эйлата в шахтах Тимны добывают медь. Добывали ее и во времена царя Соломона, и, конечно, до его воцарения. Была она важным товаром, а чтобы удобнее торговать с Африкой и Южной Аравией, повелел царь построить порт в прибрежном оазисе Эцион-Гебер и послал туда своих слуг и людей царя тирского Хирама, корабельщиков.

На месте древнего Эцион-Гебера, дитяти счастливого стечения условий, — руда, пресная вода и защищенный от бурь залив Красного моря — стоит нынешний Эйлат.

Я непременно хотел купить на память какую-нибудь вещицу из эйлатского камня.

Чудо в Соленом море

На пути осуществления задуманного стояло одно препятствие. Одно, но существенное Мы никак не могли попасть в Эйлат до субботы — выходного в Израиле дня, потому что должны были покинуть берега Мертвого моря в пятницу после обеда. Не стоит заблуждаться относительно израильских расстояний, они достаточно скромны: от Эйлата до Мертвого моря чуть больше часа по отличной дороге. Да что там Мертвое море: из Эйлата можно съездить в Иерусалим в центральной части страны за день, осмотреть Святой город и даже вернуться в свою эйлатскую гостиницу. Однако суббота, по иудейским канонам, начинается в пятницу вечером и кончается в субботу с восходом первой звезды. Поскольку день субботний нашим общим планам не мешал, выехав утром из средиземноморского города Нетания и объехав по окраинам Тель-Авив, мы устремились к берегам Мертвого моря через бурые холмы Иудейской пустыни и горы пустыни Негев — всех оттенков желтого, коричневого и черного цвета.

Я не знаю — может ли что радовать глаз больше, чем вечно меняющиеся ландшафты пустыни. (Я, естественно, опираюсь только на свой опыт.) Разнообразие их, не скрытое ничем, обнажено, и следы исторических событий двухтысячелетней давности (а то и более ранних) сохраняются на этих пыльных каменистых пространствах. С высоты горы,

увенчанной развалинами крепости Масада

— последнего и самого стойкого оплота повстанцев Иудейской войны, видны, как на топографической карте, прямоугольные следы лагерей римских легионов с врезанным в них квадратом штабного, очевидно, помещения. С уставным единообразием сужается кольцо этих подчиненных имперской воле подразделений. Два года шла осада.

На редких остановках в оазисах полной грудью вдыхаешь великолепно чистый, сухой и горячий воздух пустыни. Впрочем, с особым удовольствием он вдыхается, когда сам ты стоишь в тени пальм. Наконец пустыня дает ощущение простора и открытого пространства даже в небольшой стране. Правда, когда глаз привыкает к краскам пустынных просторов, он замечает решетчатую ограду поодаль, повторяющую изгибы шоссе. Это — граница, разрезавшая раскаленные пространства и особо хорошо видная на географической карте. Песок одинаков по обе стороны, но израильские скалы справа — оранжевые и бурые, а иорданские

— далеко слева — желтые и оранжевые.

Меж тем дорога шла уверенно вниз, и

уши закладывало, что ощутимо напоминало: едем мы к самой низкой точке суши на планете: 400 метров ниже уровня моря. Внезапно, контрастируя с красками пустыни, появилось сине-зеленое пространство. Берега его окаймлены бледно-зелеными лужами, опушенными ярко-белыми кристаллами, словно снегом. В тех же местах, где доползшая сюда соль истребила куст или де

32

ВОКРУГ СВЕТА