Юный Натуралист 1972-09, страница 45

43

ми бурями, уходящие корнями в гранитную толщу, перевитые, перекрученные метелями и морскими ветрами и потому твердые, как деревянный мрамор. Там стоят узкие стройные северные ели с причудливыми извивами железно-крепких ветвей. Северные березки в молодости изгибаются там и заламывают веточки, словно поднятые к небу руки, а в старости покрываются поверх бересты мохнатой древесной шерстью и обрастают по стволам серыми грибами. Колючий можжевельник тянет по лесным кочкам свои разветвления, как лапы причудливых подсвечников, а поверх прибрежных валунов стелется ковром густая поросль северной ягоды — вороники.

Вот среди всех этих сосен, елей, корней и веток на темно-зеленой кочке и лежал Он — лохматый, курносый, весело и дружелюбно глядевший на меня из-под копны растрепанных волос-корешков. Это была законченная, завершенная деревянная статуэтка лешего, созданная самой природой. Ее надо было только поднять с кочки и прикрепить к подставке!

А дальше пошло!.. За первым лешим вскоре появился его товарищ с лихо закрученным хвостом. За ним — Чудо-юдо из ветки большой старой ели. Потом толпой, перегоняя друг друга, на мой рабочий стол полезли из лесу козлы, олени, змеи, прибежал рыжий гном, вкусно пахнувший сосновой смолой, притащилась Баба Яга из елового корня и чудесно дополнила собравшуюся веселую компанию.

Все это явилось из лесу. Но не менее щедрым оказалось и море, которое подходит к самому подножию колвицких скал. На теплом прибрежном песке отлив то и дело оставлял сучки, корни и различные лесные обломки, приплывшие в залив с разных концов Беломорья. Надо было подобрать их, вычистить, высушить. И тогда оказалось, что море подарило мне необыкновенной формы сучок с сидящим на нем филином, танцующую корову, высокого верблюда со стоящим возле него арабом и много других диковин.

А неподалеку от морского берега в лесу мне как-то открылось небольшое болотце с десятками давно иссохших маленьких сосенок. «Коряжник» никогда не поднимет руку на живое дерево, но эти сосенки все равно уже погибли. Не поискать ли диковинок и под землей?

Первый же выдернутый из болота стволик открыл заманчивые перспективы: на конце его был целый пучок растрепанных корешков. В их хаосе виднелась фигурка танцовщицы, вертевшейся на одной ножке. За первой фигуркой последовала вторая, за второй — третья. И все они, освобожденные от путаницы лишних, окружав

ших их отростков, плясали, скакали, размахивали руками или хвостами. Так на болотном сухостое познакомилась я с тайнами подземной лесной скульптуры.

Деревенские ребятишки часами простаивали у моего крылечка, рассматривая диковинные фигурки.

— И все это в лесу живет? — спросил как-то шестилетний Сережа, недоверчиво разглядывая косматую Бабу Ягу из елового корня.

— Да, в лесу.

— А почему мы их не видим?

— А ты посмотри хорошенько — и увидишь. Они сразу не показываются, их разглядеть нужно!

На следующий день ребята с восторгом притащили мне сучок-змею, корешок-аиста и обломок, напоминавший очертаниями курносого щенка.

— Вот, глядите, тут у него морда, тут лапы, тут хвостик, — увлеченно показывали они мне свои находки.

Я повернула «щенка» другим боком: перед нами внезапно оказалась голова птицы.

— Вот это да! Ворона!.. — изумленно воскликнул кто-то из мальчиков.

— Верно, молодец! Умеешь не только смотреть, но и видеть. Кого же мы из этого сучка сделаем?

Общественное мнение все-таки склонилось в пользу щенка. И с того дня у меня появилось в Колвице немало последователей — юных «коряжников». Лесные находки возбуждали внимание ребят, развивали в них наблюдательность, желание сделать интересную, красивую, а главное, очень самобытную, оригинальную вещицу, украсить ею свое жилище.

Отыскать красоту, созданную природой, вынести ее на поверхность, показать и отдать людям, услышать их радостную благодарность — какое это дает глубокое душевное удовлетворение!

Родная земля, родной лес. Родина, встающая из показа ее природных богатств и красоты, — вот что видит зритель в таких работах. А это много.

-— Смотрите! До чего необыкновенно! До чего хорошо!..

Это восклицает не зритель, не сам «коряжник». Это восклицают без слов природные деревянные скульптуры на выставках. Это без слов повторяет каждое дерево, каждый куст в лесу.

Тысячи людей проходят мимо — и не слышат. Но тысяча первый останавливается, пораженный, и широко раскрывает глаза: он увидел!

И ты, юный читатель, не будь одним из тысячи. Будь, непременно будь тысяча первым!

Н. КОЛПАКОВА