Юный Натуралист 1973-11, страница 23

33

этом роде. Нет, охрана природы подразумевает не это. Речь идет об охране всей жизни на земле, будь то дерево или сам человек. При нашем бездумии, алчности и глупости мы в ближайшие полвека, а то и раньше создадим такую биологическую среду, что жить на Земле станет невыносимо.

И хотя меня прежде всего заботит охрана животных, я отлично понимаю, что охранять надо и среду обитания этих животных, ведь уничтожив ее, можно истребить животное так же, как с помощью ружья, капкана, яда. Когда меня спрашивают, почему я принимаю все это близко к сердцу, я отвечаю: «Должно быть, потому, что мне повезло, — сколько я живу, мир дарует мне бездну радости». Я чувствую себя в долгу перед нашим миром, и хочется как-то оплатить этот долг. Слушая такие слова, люди подчас глядят на меня так, словно я говорю что-то непристойное. Л я всей душой мечтаю, чтобы люди чувствовали себя в долгу перед природой.

Среди множества писем, которые я получаю, всякий раз есть письма по поводу охраны природы. Меня спрашивают, так ли она необходима на самом деле. Да, я считаю охрану природы необходимостью.

Приходят письма от людей, которые явно никогда не обращали свой взгляд на окружающий мир. Им понятны только цифры. Таким людям я сообщаю цифры. Здесь очень ярким примером опустошительной деятельности человека может служить судьба двух животных Северной Америки.

Первое — североамериканский бизон. Сначала его убивали ради мяса. Потом стали убивать из политических соображений, чтобы заставить умереть с голоду индейцев. Для индейца бизон играл огромную роль, даже кости и кожа его шли в дело. Пресловутый Буффало Билл в один день мог застрелить двести пятьдесят гигантов. Пассажиры поездов, проходящих через районы, где водились бизоны, вынуждены были закрывать окна вагонов от запаха гниющих туш. Потому что тогда бизонов убивали уже только ради языка. Он считался изысканным лакомством, а туши бросали. К счастью, бизона вовремя спасли от полного истребления. Но что значат жалкие остатки перед миллионами величественных животных, которые некогда с грохотом проносились по североамериканским прериям?

Второй вид — странствующий голубь, наверное, самый многочисленный представитель пернатого царства, какого когда-либо знал мир. Стаи, насчитывающие до 2 миллиардов голубей, затмевали небо. Садясь на дерево, они своим весом обламывали толстые сучья. Всем казалось, странствующего голубя просто невозможно истребить. И голубей убивали ради вкусного мяса, из гнезд забирали птенцов и яйца. В 1869 году только в одном месте поймали 7,5 миллиона птиц. В 1879 году в штате Мичиган убили миллиард странствующих голубей, а думали, что их же «невозможно» истребить!

Последний странствующий голубь умер в Цинциннатском зоопарке в 1914 году.

Жизнь американского журавля «висит на волоске». Он гнездится на небольшой территории в северо-западном углу парка Вуд Буффало В 1960 году было зарегистрировано всего 42 птицы. Причем шесть из них жили в зоопарках (стр. 26—27).

Во всех государствах белых медведей относят к числу исчезающих. В Советском Союзе охота на медведя запрещена полностью (стр. 28— 29).

Если бы не охраняли лося, этого зверя, наверное, уже не было бы на Земле. В середине прошлого столетия его можно было встретить лишь в немногих районах Европы. Теперь лось вновь расселился до Карпат и Кавказа, «перешел границу» СССР и появился в Польше, Венгрии, Чехословакии, а в Азии — в Северной Монголии и Северо-Восточном Китае (стр. 30—31).

Пингвины в необычном окружении. Даже Антарктида начала захлам-4 ляться. И там уже можно встретить консервные банки, полиэтиленовые пакеты.