Юный Натуралист 1974-01, страница 12

ОТБЛЕСК ЖАРКОГО ЛЕТА

До сих пор Володя Лучников с радостью рассказывает о новогоднем школьном карнавале. Тогда затеяли девчонки костюмированный бал и Оля Кацубина объявление на дверь повесила: «Дороги нет человеку без выдумки!» А что можно выдумать? Рабочую спецовку надеть? Мало кого удивишь, ведь в школе целый отряд механизаторов, да и спецовку мать куда-то запрятала до весны. И все же Володя придумал.

Когда убирали подсолнечник, подарил ему директор школы Федор Гаврилович Хрусталев две желтые шляпки. Что это были за корзинки! Руками не обхватишь — истинные сомбреро! Одну шляпку он до дома не донес: всю раздергали соседские мальчишки, но другую спрятал в кладовке.

О ней-то и вспомнил Володя в канун карнавала.

«Будет у меня маскарадный костюм!» Мысль эта сразу подняла настроение, и утром, радостный оттого, что наступили каникулы, и потому еще, что придумал он «пропуск» на праздник, направился Володя в Гардолинку — так называли ребята дубраву возле школьного поля.

Зимой видно далеко. Отроги Терского хребта будто отступают от станицы, на их бурых склонах хорошо заметны синеватые росчерки горных ручьев, да и сама Сунджа, быстрая, своенравная река, рассекающая долину, играет под солнцем искристыми лучиками первого ледка. Все по-празднич-ному, все, как надо!

Всходы озими, словно острые хвоинки,

проглядывающие сквозь вату, а солнце в небе и вправду оранжевый шар на самой макушке прибранной к празднику елки. Жаль, что озимь только на ближнем поле, а дальше сиротливо торчат белесые от инея будылья. Но почему сиротливо? Разве солнце не подсолнух? Вон он, огромный подсолнух-сомбреро, один на все поле!

Володя выкопал несколько будыльев. Сквозь перчатки обожгло ладони острым холодом промерзшей пашни. Теперь осталось выбрать самый крепкий стебель без царапин и трещин, да чтоб корень был по-мясистей. Остальные Володя зашвырнул в поле и, одним махом перескочив межу, углубился в лес.

Бегут, наплывают воспоминания. И солнце начинает припекать сильнее, и ветер стихает разом, и вот уже чеканные листья кряжистых деревьев шепчутся с золотой пшеничной нивой, и несется, забивая трель жаворонка, тарахтение комбайна.

Весь август убирал Володя хлеба с Михаилом Евдокимовичем Шныпко. Лишь раздавался на станичной улице первый выстрел пастушьего кнута и неслась от дома к дому веселая перезвонница подойников, спешил к Дому культуры, куда с рассветом подъезжала машина.

Теперь, когда все позади, воображение красит дни уборки в желтый и синий цвета. Желтый — это волны пшеницы, пропадающие под ножами жатки, а синий — цвет туч, что закрывали небо и подчас на целые сутки останавливали комбайн. И еще один цвет стоит в глазах — багровый цвет летних закатов.