Юный Натуралист 1975-02, страница 44

43

вовсе неподходящего, как ореховая скорлупа.

Верхние этажи здания, куда мыши каждую ночь пробирались, чтобы поесть и набрать еды про запас, считались ничейной территорией. И тем не менее во время вояжей за провиантом здесь соблюдалась строгая субординация: слабый во всем уступал более сильному, тот, в свою очередь, сильнейшему, последний — самому сильному. И часто возникавший вопрос: «Кому кем быть» — решался отнюдь не мирным путем.

Провизией в лаборатории и виварии всегда можно было разжиться. Из клеток с плененными собратьями просыпалась всякая снедь. Да и крошки хлеба, сметенные в урну, закатившийся под стол кусочек колбасы, кристаллики рассыпанного сахара — все эти вещи были, конечно, вкусными, но случайными находками. Верным источником пропитания служило зерно и семечки — корм для подопытных грызунов.

Хранился он в отсеках деревянного короба. Этот огромный ящик на подпорках был реликтом войны. Никто уже и не знал, кому и для чего он служил. Мышам же его двойные стенки оказывали неоценимую услугу. Через лазейки в дне можно было попасть в межстенную полость, а отсюда рукой подать до съестных припасов. И самое главное — все это можно было делать незаметно. Впрочем, подобные премудрости еще только предстояло познать Мусу.

В первые дни после рождения он вместе с братьями и сестрами питался лишь материнским молоком. Со временем все они стали исподволь привыкать и к другой пище. Ее мать-мышь приносила в гнездо и раскладывала перед еще слепыми детенышами. Прозрев, мышата пытались разыскивать корм уже сами. Первые робкие экскурсии становились все более продолжительными и уверенными, и день ото дня расширялись границы познаваемого мира.

Семья Муса была рядовой мышиной семьей: отец, мать и целая ватага разновозрастной детворы. Узнавали они друг друга по запаху, общему для всех членов семьи. Поэтому взаимное обнюхивание было непременным ритуалом при каждой встрече. Родным пахнет — все в порядке, можно мирно расходиться. А коль иным, посторонним, чужак немедленно подвергался нападению и изгонялся с отечественной территории.

Охрана гнездового участка была основным и, пожалуй, наилюбимейшим занятием отца Муса — самой крупной и тяжелой мыши: весил он 22 грамма. К тому же отец пользовался в семье непререкаемым авторитетом у всех ее членов. В этом отношении он был настоящим князем, полновластным господином и повелителем своих под

данных — родственников. У отца было отдельное гнездо. Жил он по строгому распорядку дня. Все свободное время, которое оставалось у него от недолгого отдыха и розысков пищи, уходило на патрулирование границ семейных владений.

Границы человеческих владений отмечаются разными пограничными знаками: столбами, изгородями. У мышей все это заменяется запахом. На подошвах мышиных лапок есть особые железы, выделяющие жироподобное вещество. Оно и служит для маркировки границ. По его запаху обнаруживается посторонний.

А самцов-нарушителей всегда предостаточно: их так и манит чужая земельная собственность. Тут нелишне отметить, что

подобные нарушения-проверки имеют глубокий биологический смысл. Если хозяин гнездового участка погибнет, а случается такое не так уж и редко, ибо причин для этого хоть отбавляй: болезни, яды, мышеловки, кошки — то вакансия тотчас замещается. Важное дело — продление рода не прерывается и не терпит ущерба.

Да что там греха таить! И отец Муса частенько нарушал чужие границы. Как же неуверенно он себя тогда чувствовал. То ли дело родная территория. Здесь где бы ни повстречался нарушитель, следовала лобовая атака, сопровождаемая укусами. Бросок нападающего был иной раз настолько силен, что враг летел вверх тормашками. Однажды родитель Муса установил прямо-